Жизнь миллионов людей в России и во всём мире драматически изменилась. Уже месяц мы живём не так, как привыкли, а так, как нам предписано. И вряд ли это скоро закончится и бесследно канет в прошлое, вряд ли мы скоро сможем вернуться в ту жизнь, которой жили раньше.
Карантин отнял у нас радость общения и дружеских встреч, радость путешествий, радость церковных служб, свободу посещения концертов и музеев, кинотеатров и выставочных залов. Даже работа стала другой, «удалённой», бесконтактной.
Как же бороться с эпидемией? С экрана телевизора нам рассказывают как: загнать всех по норам; закрыть в городах те места, где люди привыкли собираться больше трёх; мыть руки; бессильно следить за сводками смертей и выздоровлений; ждать дальнейших указаний. Мы не можем повлиять на происходящее и не знаем, когда напасть закончится. В этих условиях достаточно трудно сосредоточиться на личностном росте и учить языки, слушать онлайн‑лекции или танцевать на кухне с кастрюлькой в руках, как нам наперебой советуют бодрые медиакуклы.
Что же у нас осталось? Удивительно: осталось то же, что было всегда, на протяжении тысячелетий. Семья, книги, воспоминания, творчество, бессмертная душа. Во всём перечисленном — точно никакого вируса, ему просто нечем зацепиться тут своими рожками. Эпидемия оказалась не столько торжеством страданий и смерти, сколько реконструкцией правильных ценностей, до которых у нас наконец дошли руки. Туризму ещё только предстоит восстать из пепла, промышленности ещё предстоит подсчитать убытки — а культура как стояла, так и стоит на своём фундаменте, нисколько не потускневшая, для всех открытая, ежедневно дающая нам пищу и надежду.
Поэтому мы не сдаёмся, не отступаем, а продолжаем работать для вас, наших читателей и единомышленников. А вы, надеемся, продолжаете нас читать, поддерживать подпиской и своими добрыми отзывами. И это во всех отношениях правильная, победная стратегия.
Карантин отнял у нас радость общения и дружеских встреч, радость путешествий, радость церковных служб, свободу посещения концертов и музеев, кинотеатров и выставочных залов. Даже работа стала другой, «удалённой», бесконтактной.
Как же бороться с эпидемией? С экрана телевизора нам рассказывают как: загнать всех по норам; закрыть в городах те места, где люди привыкли собираться больше трёх; мыть руки; бессильно следить за сводками смертей и выздоровлений; ждать дальнейших указаний. Мы не можем повлиять на происходящее и не знаем, когда напасть закончится. В этих условиях достаточно трудно сосредоточиться на личностном росте и учить языки, слушать онлайн‑лекции или танцевать на кухне с кастрюлькой в руках, как нам наперебой советуют бодрые медиакуклы.
Что же у нас осталось? Удивительно: осталось то же, что было всегда, на протяжении тысячелетий. Семья, книги, воспоминания, творчество, бессмертная душа. Во всём перечисленном — точно никакого вируса, ему просто нечем зацепиться тут своими рожками. Эпидемия оказалась не столько торжеством страданий и смерти, сколько реконструкцией правильных ценностей, до которых у нас наконец дошли руки. Туризму ещё только предстоит восстать из пепла, промышленности ещё предстоит подсчитать убытки — а культура как стояла, так и стоит на своём фундаменте, нисколько не потускневшая, для всех открытая, ежедневно дающая нам пищу и надежду.
Поэтому мы не сдаёмся, не отступаем, а продолжаем работать для вас, наших читателей и единомышленников. А вы, надеемся, продолжаете нас читать, поддерживать подпиской и своими добрыми отзывами. И это во всех отношениях правильная, победная стратегия.
На первой странице обложки:
Рафаэль Санти. Мадонна Альба. 1511. Дерево, холст, масло. 94,5 × 94,5. Национальная галерея искусства, Вашингтон. К заметке «Рафаэль. 1520 – 1483» (с. 48).
Рафаэль Санти. Мадонна Альба. 1511. Дерево, холст, масло. 94,5 × 94,5. Национальная галерея искусства, Вашингтон. К заметке «Рафаэль. 1520 – 1483» (с. 48).
PDF https://disk.yandex.ru/i/gG_1JR16XYgglQ