Мне всегда казалось, что музей кино — сама по себе очень странная история. Ну как можно показать в застывшем состоянии то, что находится в движении? В фотографиях? Но ни один снимок не передаст эффект движения даже близко. Крутить кино на многочисленных мониторах? — но тогда чем это будет отличаться от кинотеатра? Рассказывать о людях, которые его делают? — но не превратится ли это в собрание мемориальных музеев?
Я — Кино‑Глаз, Я — глаз механический. Я, машина, показываю вам мир таким, каким только я смогу увидеть. Я освобождаю себя сегодня навсегда от неподвижности человеческой, я в непрерывном движении, я приближаюсь и удаляюсь от предметов, я подлезаю под них, я влезаю на них, я двигаюсь рядом с мордой бегущей лошади, я врезаюсь на полном ходу в толпу, я бегу перед бегущими солдатами, я опрокидываюсь на спину, я поднимаюсь вместе с аэропланами, я падаю и взлетаю вместе с падающими и взлетающими телами.
Дзига Вертов
Дзига Вертов
В процессе подготовки тематического номера «День кино в музее» я, наконец, дошла до Музея кино, будто нарочно упрятанного в самом дальнем уголке ВДНХ. Оказалось, до него удобно целенаправленно доехать на бесплатном автобусе, не растрачивая сил на другие достопримечательности выставки.
И вот мы на месте. Уже у входа, на выгородке, отделяющей фойе от экспозиции, будто подтверждая значимость, нас встречает список музеев кино со всего мира — во всю стену, с узнаваемыми схематичными изображениями зданий и годами открытия.
Само здание московского музея, которое я не раз видела на фото, производит неожиданное впечатление. Отлично отреставрированный исторический павильон, построенный в 1952 – 1954 годах и дополненный в 1970‑е годы двумя боковыми застеклёнными флигелями, внутри имеет сложную архитектуру перекрытий, не сразу понимаешь, как в его центральной части расположены этажи. Нам посоветовали подняться на лифте и начать осмотр с третьего этажа, с мемориального кабинета одного из пионеров отечественного кино Сергея Михайловича Эйзенштейна (1898 – 1948).
Мемориальным кабинетом его можно назвать условно — в одном пространстве собраны вещи из нескольких помещений, имеющих отношение к великому режиссёру. Большая часть — частичное воспроизведение интерьера квартиры в доме 54 работников «Мосфильма» на Потылихе — библиотеки, рабочего кабинета и спальни. Мемориальные инсталляции смотрятся в чужеродном интерьере немного странно, так же, как и люстры, принесённые сюда из разных комнат. Как напоминание о более раннем жилище — комнате в коммунальной квартире в доме 23 на Чистых Прудах — концентрические круги графической композиции Марселя Дюшана на потолке. В 1926 году, после мирового успеха «Броненосца Потёмкина» режиссёр расписал потолок этой комнаты красно‑бело‑чёрными кругами, создававшими впечатление купола. Кстати, именно на потолке встречает посетителей при входе в экспозицию и портрет самого мастера, будто наблюдая за пришедшими сверху. На входе же — временная выставка, рассказывающая о увлечении Эйзенштейна культурой Японии с его набросками, с купленными в 1921 году лубочными гравюрами с изображениями борцов сумо, со снимком с классиком японского кино, а в 1928 году — молодым режиссёром Тэйноскэ Кинугасой.
Нам посоветовали подняться на лифте и начать осмотр с третьего этажа, с мемориального кабинета одного из пионеров отечественного кино Сергея Михайловича Эйзенштейна.
Предметы в мемориальной части можно рассматривать бесконечно, каждый из них — штрих к портрету хозяина. Стеллажи с книгами в библиотеке — без стёкол, чтобы ничто не мешало «току мыслей». В 1946 году Сергей Михайлович писал, что восемь тысяч книг вдоль стен его комнат кажутся «расширяющимися наслоениями внутри самой головы». И расставлены они не по темам и авторам, а согласно ассоциациям, из которых рождались мысли и произведения их хозяина.
Среди книг на стеллажах — репродукции рисунков Эйзенштейна, многочисленные портреты с автографами друзей‑современников, а также кумиров и собеседников мастера из других эпох, сценарные разработки, эскизы, фотопробы, кадры незавершённых проектов и многое другое. Их можно разглядывать часами, открывая для себя режиссёра и человека.
В 1946 году Сергей Михайлович писал, что восемь тысяч книг вдоль стен его комнат кажутся «расширяющимися наслоениями внутри самой головы».
Обстановку и предметы сберегла вдова — Перл Моисеевна Фогельман (1900 – 1965) [1]. В 1965 году, после её смерти, Союз кинематографистов СССР учредил в квартире на Смоленской, 10 Научно‑мемориальный кабинет С. М. Эйзенштейна, ставший первым подразделением будущего Музея кино.
Спускаемся по лестнице, здесь на металлических стержнях, напоминающих пролёты моста, — многочисленные экраны с фильмами; можно остановиться и смотреть прямо на ступенях.
Второй этаж — и не этаж вовсе, а широкий балкон, откуда открывается вид на экспозицию внизу и огромные светящиеся буквы «лабиринт истории», объединяющие её центральную часть. Здесь, в небольших витринах, можно рассмотреть призы, полученные отечественными фильмами на различных кинофестивалях — от Крылатого льва Святого Марка, символа Венецианского кинофестиваля, и «Хрустального глобуса» фестиваля в Карловых Варах до заветных металлических табличек журнала «Советский экран», вручавшихся лучшему отечественному фильму по итогам голосования читателей журнала.
В разных уголках этого лабиринта посетитель будто попадает то в фойе кинотеатра с неоновой вывеской и портретами актёров, то в будку киномеханика, оклеенную старыми афишами, то в монтажную, то вдруг сталкивается с инопланетным монстром.
На фоне доминирующих в центральной экспозиции первого этажа агрессивно‑красного и чёрного, подсвечиваемых неоном названий разделов, которые ассоциируются со светящимися вывесками кинотеатров — «Эксперимент», «Триумф и трагедия», — очень графично смотрятся деревянные треноги кинокамер 1920‑х годов, блестящие металлические затворы, огромные бобины для киноплёнки и корпуса старых кинокамер ценного дерева. Даже металлическая сетка потолка в огромном зале своим мерцающим отсветом напоминает целлулоидную плёнку — всё работает на образ. В разных уголках этого лабиринта посетитель будто попадает то в фойе кинотеатра с неоновой вывеской и портретами актёров, то в будку киномеханика, оклеенную старыми афишами, то в монтажную, то вдруг сталкивается с инопланетным монстром — именно так выглядит французский кинокопировальный аппарат «MATIPO», широко использовавшийся для копирования фильмов в годы Великой Отечественной войны. Обстоятельные аннотации рассказывают об этапах развития кино, об известных и не очень именах. Мультимедиа, конечно, присутствует, но на удивление ненавязчиво.
Бесконечно хочется разглядывать все эти блестящие штучки на старых камерах и стереоскопах.
Очень много текстов — от цитат знаковых фигур — манифеста Дзиги Вертова [2] и Владимира Маяковского — до исчерпывающей полноты этикетки с историей предмета, нанесённой на стекло витрины с кинокамерой, и настоящих монтажных листов, особенно интересных для не посвящённого в процесс зрителя. Здесь можно прочесть захватывающую историю получения «Оскара» 1943 года за документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой» (1941), историю строительства корпусов кинофабрики на Ленинских горах близ слободы Потылиха (с 1935 года — «Мосфильм»), а также о периоде «малокартинья» (в 1951 году в СССР было снято всего девять фильмов).
Бесконечно хочется разглядывать все эти блестящие штучки на старых камерах и стереоскопах, цены входных билетов на дореволюционной афише электротеатра на Невском и «грандиозного кинематографического вечера» в Царском Селе, потемневшие от времени документы, киноафиши...
Отдельная тема — афиши 1920‑х годов к узнаваемым фильмам работы ярчайших представителей авангарда — Александра Родченко, братьев Владимира и Георгия Стенбергов, Антона и Елизаветы Лавинских — «Броненосец Потёмкин» в разных вариациях, «Кино‑уголок» для рабочего клуба, и более поздние афиши с портретами Черкасова и Орловой, «Асса», «Покаяние».
В лучших традиция синематографа — вращающаяся инсталляция с Кино‑глазом Дзиги Вертова, праксиноскоп [3], который нужно «крутить нежно», и «волшебный фонарь», где зрителю предлагается поменять диапозитив.
Основную часть экспозиции поддерживают и тематические выставки, сейчас их три. Экспозиция «Мастер на все руки» приурочена к 90‑летию оператора‑изобретателя Игоря Черныха, автора первого в СССР стабилизирующего устройства, позволившего снимать в движении без традиционных рельсов, операторской тележки и крана‑подъёмника. Это устройство, появившееся немногим позже американского «Стедикама» (Steadicam), сейчас хранится в Музее кино.
Вторая выставка — «На пыльных тропинках далёких планет» организована совместно с Музеем Мирового океана из Калининграда. Это возвращение в детство, когда по абонементу, выдававшемуся на десять дней зимних каникул, можно было каждый день смотреть крутую космическую фантастику 1970‑х годов в духе Кира Булычёва — «Москва – Кассиопея», «Отроки во Вселенной»...
Вот и костюм робота Бармалея из «Через тернии к звёздам». А ещё — любимые «Солярис» (1972) Андрея Тарковского», «Кин‑дза‑дза» (1986) Георгия Данелия и многое другое.
Остроугольные лайтбоксы с фрагментами из фильмов, напоминающие сталагмиты, вызывают ассоциации с инопланетным ландшафтом, на стене — схема‑чертёж комплексной декорации к фильму «Москва – Кассиопея» с раздвижными стенами, «пунктом осчастливливания», узнаваемые костюмы юных путешественников и редкие снимки со съёмок эпизода в зеркальной комнате из фильма «Солярис», не вошедшего в окончательный монтаж картины.
Ещё одна выставка — со звонким названием «Вертикаль» [4] — подготовлена к 85‑летию Станислава Сергеевича Говорухина (1936 – 2018) на основе его личного архива.
Здесь элементы кабинета с коллекцией курительных трубок, мольбертом и рефреном‑признанием: «Такая это оказалась зараза — живопись!» (режиссёр всегда брал в поездки кисти и краски). Здесь истории создания фильмов с узнаваемыми названиями, которые помнит вся страна, — «Вертикаль», «Асса», «Место встречи изменить нельзя» и многими другими. Здесь голос самого мастера, который начинает звучать тревожным красным цветом в ответ на твои слова в интерактивной инсталляции «Коммьюникешен‑тьюб». В отдельной витрине — обломок вертолёта, потерпевшего крушение 26 июля 1969 года во время съёмок «Белого взрыва»: Станислав Сергеевич и члены съёмочной группы тогда чудом выжили. И ещё здесь — множество историй, раскрывающих непосвящённым увлекательный мир людей, создающих кино.
Выставка «На пыльных тропинках далёких планет...» недавно завершилась. Теперь здесь — выставка «Сердце моё полно жалости», посвящённая 10‑летию мировой премьеры фильма Алексея Германа «Трудно быть богом» на Римском кинофестивале.
Фото автора.
[1] Советская журналистка, переводчица, редактор, режиссёр, сценарист, киновед, кинокритик, известная под псевдонимом Пера Аташева.
[2] Дзига Вертов — псевдоним Давида Абелевича Кауфмана (1895 [1896] – 1954), известного также как Денис Абрамович и Денис Аркадьевич Кауфман; советский кинорежиссёр и сценарист, один из основателей и теоретиков документального кино.
[3] Праксиноскоп — оптический прибор для демонстрации движущихся рисунков, запатентованный Эмилем Рейно (фр. Emile Reynaud) 30 августа 1877 года.
[4] Открыта до 28 декабря.
Музей кино
Основан в марте 1989 года на базе реорганизованного Музейного отдела Всесоюзного Бюро пропаганды киноискусства.
С момента открытия и до ноября 2005 года располагался в Киноцентре на Красной Пресне, где были созданы фондовые коллекции, отражающие кинокультуру России на протяжении всей истории её развития, проводились регулярные показы шедевров мирового кино, лекции, фестивали российского и зарубежного кино, семинары по теоретическим проблемам кинематографа.
С конца 2005 года музей не имел собственного помещения, его фонды сохранялись на территории киностудии «Мосфильм», а кинопоказы и другие музейные события проходили на различных площадках Москвы.*
В октябре 2017 года музей вновь открыт для посетителей на ВДНХ.
* Об этом читайте: Знать, любить, смотреть российское кино. Интервью с Ларисой Солоницыной и Кристиной Юрьевой // Мир Музея. 2016. № 7. С. 8 – 11.
И вот мы на месте. Уже у входа, на выгородке, отделяющей фойе от экспозиции, будто подтверждая значимость, нас встречает список музеев кино со всего мира — во всю стену, с узнаваемыми схематичными изображениями зданий и годами открытия.
Само здание московского музея, которое я не раз видела на фото, производит неожиданное впечатление. Отлично отреставрированный исторический павильон, построенный в 1952 – 1954 годах и дополненный в 1970‑е годы двумя боковыми застеклёнными флигелями, внутри имеет сложную архитектуру перекрытий, не сразу понимаешь, как в его центральной части расположены этажи. Нам посоветовали подняться на лифте и начать осмотр с третьего этажа, с мемориального кабинета одного из пионеров отечественного кино Сергея Михайловича Эйзенштейна (1898 – 1948).
Мемориальным кабинетом его можно назвать условно — в одном пространстве собраны вещи из нескольких помещений, имеющих отношение к великому режиссёру. Большая часть — частичное воспроизведение интерьера квартиры в доме 54 работников «Мосфильма» на Потылихе — библиотеки, рабочего кабинета и спальни. Мемориальные инсталляции смотрятся в чужеродном интерьере немного странно, так же, как и люстры, принесённые сюда из разных комнат. Как напоминание о более раннем жилище — комнате в коммунальной квартире в доме 23 на Чистых Прудах — концентрические круги графической композиции Марселя Дюшана на потолке. В 1926 году, после мирового успеха «Броненосца Потёмкина» режиссёр расписал потолок этой комнаты красно‑бело‑чёрными кругами, создававшими впечатление купола. Кстати, именно на потолке встречает посетителей при входе в экспозицию и портрет самого мастера, будто наблюдая за пришедшими сверху. На входе же — временная выставка, рассказывающая о увлечении Эйзенштейна культурой Японии с его набросками, с купленными в 1921 году лубочными гравюрами с изображениями борцов сумо, со снимком с классиком японского кино, а в 1928 году — молодым режиссёром Тэйноскэ Кинугасой.
Нам посоветовали подняться на лифте и начать осмотр с третьего этажа, с мемориального кабинета одного из пионеров отечественного кино Сергея Михайловича Эйзенштейна.
Предметы в мемориальной части можно рассматривать бесконечно, каждый из них — штрих к портрету хозяина. Стеллажи с книгами в библиотеке — без стёкол, чтобы ничто не мешало «току мыслей». В 1946 году Сергей Михайлович писал, что восемь тысяч книг вдоль стен его комнат кажутся «расширяющимися наслоениями внутри самой головы». И расставлены они не по темам и авторам, а согласно ассоциациям, из которых рождались мысли и произведения их хозяина.
Среди книг на стеллажах — репродукции рисунков Эйзенштейна, многочисленные портреты с автографами друзей‑современников, а также кумиров и собеседников мастера из других эпох, сценарные разработки, эскизы, фотопробы, кадры незавершённых проектов и многое другое. Их можно разглядывать часами, открывая для себя режиссёра и человека.
В 1946 году Сергей Михайлович писал, что восемь тысяч книг вдоль стен его комнат кажутся «расширяющимися наслоениями внутри самой головы».
Обстановку и предметы сберегла вдова — Перл Моисеевна Фогельман (1900 – 1965) [1]. В 1965 году, после её смерти, Союз кинематографистов СССР учредил в квартире на Смоленской, 10 Научно‑мемориальный кабинет С. М. Эйзенштейна, ставший первым подразделением будущего Музея кино.
Спускаемся по лестнице, здесь на металлических стержнях, напоминающих пролёты моста, — многочисленные экраны с фильмами; можно остановиться и смотреть прямо на ступенях.
Второй этаж — и не этаж вовсе, а широкий балкон, откуда открывается вид на экспозицию внизу и огромные светящиеся буквы «лабиринт истории», объединяющие её центральную часть. Здесь, в небольших витринах, можно рассмотреть призы, полученные отечественными фильмами на различных кинофестивалях — от Крылатого льва Святого Марка, символа Венецианского кинофестиваля, и «Хрустального глобуса» фестиваля в Карловых Варах до заветных металлических табличек журнала «Советский экран», вручавшихся лучшему отечественному фильму по итогам голосования читателей журнала.
В разных уголках этого лабиринта посетитель будто попадает то в фойе кинотеатра с неоновой вывеской и портретами актёров, то в будку киномеханика, оклеенную старыми афишами, то в монтажную, то вдруг сталкивается с инопланетным монстром.
На фоне доминирующих в центральной экспозиции первого этажа агрессивно‑красного и чёрного, подсвечиваемых неоном названий разделов, которые ассоциируются со светящимися вывесками кинотеатров — «Эксперимент», «Триумф и трагедия», — очень графично смотрятся деревянные треноги кинокамер 1920‑х годов, блестящие металлические затворы, огромные бобины для киноплёнки и корпуса старых кинокамер ценного дерева. Даже металлическая сетка потолка в огромном зале своим мерцающим отсветом напоминает целлулоидную плёнку — всё работает на образ. В разных уголках этого лабиринта посетитель будто попадает то в фойе кинотеатра с неоновой вывеской и портретами актёров, то в будку киномеханика, оклеенную старыми афишами, то в монтажную, то вдруг сталкивается с инопланетным монстром — именно так выглядит французский кинокопировальный аппарат «MATIPO», широко использовавшийся для копирования фильмов в годы Великой Отечественной войны. Обстоятельные аннотации рассказывают об этапах развития кино, об известных и не очень именах. Мультимедиа, конечно, присутствует, но на удивление ненавязчиво.
Бесконечно хочется разглядывать все эти блестящие штучки на старых камерах и стереоскопах.
Очень много текстов — от цитат знаковых фигур — манифеста Дзиги Вертова [2] и Владимира Маяковского — до исчерпывающей полноты этикетки с историей предмета, нанесённой на стекло витрины с кинокамерой, и настоящих монтажных листов, особенно интересных для не посвящённого в процесс зрителя. Здесь можно прочесть захватывающую историю получения «Оскара» 1943 года за документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой» (1941), историю строительства корпусов кинофабрики на Ленинских горах близ слободы Потылиха (с 1935 года — «Мосфильм»), а также о периоде «малокартинья» (в 1951 году в СССР было снято всего девять фильмов).
Бесконечно хочется разглядывать все эти блестящие штучки на старых камерах и стереоскопах, цены входных билетов на дореволюционной афише электротеатра на Невском и «грандиозного кинематографического вечера» в Царском Селе, потемневшие от времени документы, киноафиши...
Отдельная тема — афиши 1920‑х годов к узнаваемым фильмам работы ярчайших представителей авангарда — Александра Родченко, братьев Владимира и Георгия Стенбергов, Антона и Елизаветы Лавинских — «Броненосец Потёмкин» в разных вариациях, «Кино‑уголок» для рабочего клуба, и более поздние афиши с портретами Черкасова и Орловой, «Асса», «Покаяние».
В лучших традиция синематографа — вращающаяся инсталляция с Кино‑глазом Дзиги Вертова, праксиноскоп [3], который нужно «крутить нежно», и «волшебный фонарь», где зрителю предлагается поменять диапозитив.
Основную часть экспозиции поддерживают и тематические выставки, сейчас их три. Экспозиция «Мастер на все руки» приурочена к 90‑летию оператора‑изобретателя Игоря Черныха, автора первого в СССР стабилизирующего устройства, позволившего снимать в движении без традиционных рельсов, операторской тележки и крана‑подъёмника. Это устройство, появившееся немногим позже американского «Стедикама» (Steadicam), сейчас хранится в Музее кино.
Вторая выставка — «На пыльных тропинках далёких планет» организована совместно с Музеем Мирового океана из Калининграда. Это возвращение в детство, когда по абонементу, выдававшемуся на десять дней зимних каникул, можно было каждый день смотреть крутую космическую фантастику 1970‑х годов в духе Кира Булычёва — «Москва – Кассиопея», «Отроки во Вселенной»...
Вот и костюм робота Бармалея из «Через тернии к звёздам». А ещё — любимые «Солярис» (1972) Андрея Тарковского», «Кин‑дза‑дза» (1986) Георгия Данелия и многое другое.
Остроугольные лайтбоксы с фрагментами из фильмов, напоминающие сталагмиты, вызывают ассоциации с инопланетным ландшафтом, на стене — схема‑чертёж комплексной декорации к фильму «Москва – Кассиопея» с раздвижными стенами, «пунктом осчастливливания», узнаваемые костюмы юных путешественников и редкие снимки со съёмок эпизода в зеркальной комнате из фильма «Солярис», не вошедшего в окончательный монтаж картины.
Ещё одна выставка — со звонким названием «Вертикаль» [4] — подготовлена к 85‑летию Станислава Сергеевича Говорухина (1936 – 2018) на основе его личного архива.
Здесь элементы кабинета с коллекцией курительных трубок, мольбертом и рефреном‑признанием: «Такая это оказалась зараза — живопись!» (режиссёр всегда брал в поездки кисти и краски). Здесь истории создания фильмов с узнаваемыми названиями, которые помнит вся страна, — «Вертикаль», «Асса», «Место встречи изменить нельзя» и многими другими. Здесь голос самого мастера, который начинает звучать тревожным красным цветом в ответ на твои слова в интерактивной инсталляции «Коммьюникешен‑тьюб». В отдельной витрине — обломок вертолёта, потерпевшего крушение 26 июля 1969 года во время съёмок «Белого взрыва»: Станислав Сергеевич и члены съёмочной группы тогда чудом выжили. И ещё здесь — множество историй, раскрывающих непосвящённым увлекательный мир людей, создающих кино.
Выставка «На пыльных тропинках далёких планет...» недавно завершилась. Теперь здесь — выставка «Сердце моё полно жалости», посвящённая 10‑летию мировой премьеры фильма Алексея Германа «Трудно быть богом» на Римском кинофестивале.
Фото автора.
[1] Советская журналистка, переводчица, редактор, режиссёр, сценарист, киновед, кинокритик, известная под псевдонимом Пера Аташева.
[2] Дзига Вертов — псевдоним Давида Абелевича Кауфмана (1895 [1896] – 1954), известного также как Денис Абрамович и Денис Аркадьевич Кауфман; советский кинорежиссёр и сценарист, один из основателей и теоретиков документального кино.
[3] Праксиноскоп — оптический прибор для демонстрации движущихся рисунков, запатентованный Эмилем Рейно (фр. Emile Reynaud) 30 августа 1877 года.
[4] Открыта до 28 декабря.
Музей кино
Основан в марте 1989 года на базе реорганизованного Музейного отдела Всесоюзного Бюро пропаганды киноискусства.
С момента открытия и до ноября 2005 года располагался в Киноцентре на Красной Пресне, где были созданы фондовые коллекции, отражающие кинокультуру России на протяжении всей истории её развития, проводились регулярные показы шедевров мирового кино, лекции, фестивали российского и зарубежного кино, семинары по теоретическим проблемам кинематографа.
С конца 2005 года музей не имел собственного помещения, его фонды сохранялись на территории киностудии «Мосфильм», а кинопоказы и другие музейные события проходили на различных площадках Москвы.*
В октябре 2017 года музей вновь открыт для посетителей на ВДНХ.
* Об этом читайте: Знать, любить, смотреть российское кино. Интервью с Ларисой Солоницыной и Кристиной Юрьевой // Мир Музея. 2016. № 7. С. 8 – 11.
Печатается по: Лариса Плетникова. Кино-глаз // Мир Музея. 2023. №12. С. 10 – 14.
На фото: Костюм робота Бармалея к фильму «Через тернии к звёздам» (1980; реж. Р.Викторов; Киностудия им. М.Горького) на выставке «На пыльных тропинках далёких планет...». Инсталляция «Кино‑Глаз» с манифестом Дзиги Вертова.
См. также:
Валерия Ахметьева. Костюм Орловой // Мир Музея. 2023. №12. С. 26.
Ирина Дин (Хохолева). От бунтарей Средневековья до бунтарей рок‑н‑ролла // Мир Музея. 2023. №12. С. 36 – 38.
«Cтоит снимать только о том, о чём хочется кричать». Беседа Алексея Ковалёва с Михаилом Перловским // Мир Музея. 2023. №12. С. 41.
Валерия Ахметьева. Костюм Орловой // Мир Музея. 2023. №12. С. 26.
Ирина Дин (Хохолева). От бунтарей Средневековья до бунтарей рок‑н‑ролла // Мир Музея. 2023. №12. С. 36 – 38.
«Cтоит снимать только о том, о чём хочется кричать». Беседа Алексея Ковалёва с Михаилом Перловским // Мир Музея. 2023. №12. С. 41.