Дмитрий Бондаренко, историк‑африканист, заместитель директора Института Африки РАН по научной работе, рассказывает об особенностях Африканского региона. Беседовала Дарья Сабинина.
-Дмитрий Михайлович, что стоит помнить, когда мы представляем себе Африку?
Дмитрий Бондаренко: Главное, на мой взгляд, понимать, что Африка#nbsp;— это колоссальный континент, который состоит более чем из 50#nbsp;государств и#nbsp;бессчётного числа народностей. Нельзя сказать «я#nbsp;знаю#nbsp;Африку» или «я#nbsp;был#nbsp;в#nbsp;Африке», если человек был лишь в#nbsp;одной стране, потому что каждая африканская страна уникальна. Африка#nbsp;— это не монолит, это колоссальное многообразие. Имеет смысл говорить «африканская#nbsp;культура», только когда мы сравниваем с#nbsp;«неафриканской», потому что, конечно, между африканскими культурами больше сходства, чем между африканскими и#nbsp;не африканскими.
Сегодняшняя Африка меняется и#nbsp;развивается, как и, скажем, Европа. Например, урбанизация в#nbsp;Африке идёт очень высокими темпами, и#nbsp;сегодня это уже в#nbsp;огромной степени континент городов. Города, просто даже на моих глазах, разрастаются. Поэтому представлять всё в#nbsp;Африке как экзотику не стоит. Другое дело, что всё равно города в#nbsp;Африке имеют очень своеобразный культурный и#nbsp;социальный облик.
- Обозначьте, пожалуйста, самые известные африканские коллекции в#nbsp;России.
Дмитрий Бондаренко: Публичных коллекций, то есть доступных для посещения, немного. Прежде всего#nbsp;— отдел Африки в#nbsp;Кунсткамере. В#nbsp;Музее антропологии МГУ есть африканская коллекция, но этот музей не публичный. Есть зал Африки и,#nbsp;соответственно, коллекция Африки в#nbsp;Эрмитаже. Сейчас идёт речь об#nbsp;открытии музея Африки в#nbsp;Москве#nbsp;— филиала Музея Востока. Но для создания музея, помимо экспонатов, нужны, во‑первых, африканисты‑искусствоведы, и,#nbsp;во‑вторых, нужны люди, знакомые с#nbsp;музейной работой. К#nbsp;сожалению, таких людей очень мало. Меня, конечно, тоже привлекают, но скорее как консультанта-этнографа, потому что я не музейщик и#nbsp;не искусствовед.
- Когда началось в#nbsp;России исследование Африки?
Дмитрий Бондаренко: До революции. Прежде всего это были путешествия в#nbsp;Северную и#nbsp;Северо‑Восточную Африку. Но надо разделять просто путешествия и#nbsp;научные исследования, это очень разные вещи. Можно упомянуть Александра Васильевича Елисеева (1858#nbsp;–#nbsp;1895), его путешествия по странам Магриба. Можно вспомнить Александра Ксаверьевича Булатовича (1870#nbsp;–#nbsp;1919, иеросхимонах), Виктора Фёдоровича Машкова (1858#nbsp;–#nbsp;1932), Николая Степановича Гумилёва (1886#nbsp;–#nbsp;1921).
Некоторые, например Гумилёв, собрали и#nbsp;привезли в#nbsp;Россию интересные этнографические коллекции, но их поездки в#nbsp;Африку не были научными экспедициями. Наверное, первым российским подданным, который отправился в#nbsp;Африку прежде всего с#nbsp;научными целями, был Василий Васильевич Юнкер (1840#nbsp;–#nbsp;1892). Он путешествовал по разным частям Африки, но наиболее известные его путешествия#nbsp;— в#nbsp;верховья Нила. Он занимался и#nbsp;географией, и#nbsp;биологией, и#nbsp;этнографией (у#nbsp;нас в#nbsp;стране то, что называлось этнографией, теперь называется культурной или социальной антропологией).
Советская африканистика, по большому счету, не была полевой. Были две комплексные экспедиции в#nbsp;1970-е и#nbsp;1980-е годы — в#nbsp;Сомали и#nbsp;в#nbsp;Эфиопию. Были отдельные люди, которым в#nbsp;тот период удавалось проводить полевые исследования в#nbsp;Африке. В#nbsp;частности, Владимир Романович Арсеньев (1948#nbsp;–#nbsp;2010) много работал в#nbsp;Мали.
В#nbsp;постсоветские годы начинается гораздо более активное проведение полевых исследований в#nbsp;Африке: лингвистами и#nbsp;антропологами. В#nbsp;частности, под моим руководством было проведено немало экспедиций в#nbsp;шесть государств Африканского континента. Работает активно, успешно в#nbsp;Африке, главным образом, в#nbsp;Танзании, Марина Львовна Бутовская из Института этнологии и#nbsp;антропологии, Пётр Анатольевич Куценков из Института востоковедения со своими коллегами из Музея Востока. Думаю, современная российская антропология занимает скромное, но вполне достойное место среди полевых африканистских антропологий в#nbsp;мире.
- Современный подход в#nbsp;изучении Африки изменился?
Дмитрий Бондаренко: Если говорить о#nbsp;тематике, то она зависит от контекста и#nbsp;меняется вместе с#nbsp;изменением реалий.
Сейчас в#nbsp;антропологии в#nbsp;целом, не только в#nbsp;отношении Африки, большую силу набрал антиколониалистский дискурс: речь идёт именно об#nbsp;отказе от европоцентристского взгляда на неевропейские реалии. Сутью современного постмодернизма в#nbsp;антропологии является представление о#nbsp;том, что объективное познание другой культуры невозможно в#nbsp;силу того, что тот, кто пытается познать, не может отказаться от ценностей собственной культуры. По поводу Африки такие вопросы периодически возникают не столько в#nbsp;работах и#nbsp;выступлениях европейских или американских ученых, сколько в#nbsp;работах африканских коллег. Они стремятся смотреть на африканские реалии с#nbsp;позиций африканских культур, исследовать, что эти реалии значат для африканцев, как они сами вписаны в#nbsp;африканские культуры. В#nbsp;Африке есть свои антропологи, есть свои департаменты антропологии, хотя, может быть, не очень много. Особенно в#nbsp;Южно‑Африканской Республике, её сегодня можно считать центром притяжения для многих африканских учёных. Есть отдельные интересные ученые, например Фрэнсис Ньмнджо (Francis B.#nbsp;Nyamnjoh), много уделяющий внимания вопросам трансформации африканских обществ и#nbsp;культур в#nbsp;современных условиях, Патрик Эффиболей (Emery Patrick Effiboley), работающий на стыке антропологии и#nbsp;искусствоведения. Много крупных учёных#nbsp;— уроженцев Африки живёт и#nbsp;работает в#nbsp;странах Запада. Так, в#nbsp;этом году широко отмечалось 70‑летие одной из ярчайших фигур в#nbsp;современной африканистике, Тойина Фалолы (Toyin Falola), уроженца Нигерии, бóльшая часть профессиональной карьеры которого прошла в#nbsp;США.
- Остались ли ещё белые пятна в#nbsp;Африке, места, где никто из учёных не был?
Дмитрий Бондаренко: Мне кажется, географически Африка освоена, и#nbsp;даже Сахару уже всю исходили. Но дело в#nbsp;другом. За такими вопросами романтического свойства стоит определённое восприятие Африки, которое мне представляется не вполне правильным. Всё меняется, и#nbsp;Африка в#nbsp;том числе. Нет какой‑то якобы настоящей «традиционной Африки», которая бы не менялась веками, а#nbsp;потом пришли европейцы#nbsp;— и#nbsp;всё изменили. Африка никогда не была неизменной. Сегодняшняя Африка#nbsp;— это и#nbsp;есть настоящая Африка XXI#nbsp;века. И#nbsp;она ничуть не менее интересна, чем Африка предшествующих периодов истории.
На илл.: Коллаж. Изображает Д.М.#nbsp;Бондаренко в виде правителя королевства Бенин, возглавляющего процессию у здания Института Африки. В основу коллажа положена известная иллюстрация из книги Олферта Даппера «Описание Африки» (1668).
См. также: Встретить в Африке рассвет. Беседа Ларисы Плетниковой с#nbsp;Ириной Бакановой#nbsp;//#nbsp;Мир Музея. 2023. №#nbsp;7. С.#nbsp;9#nbsp;–#nbsp;12.