Ченстохова — духовный центр Польши и место паломничества к#nbsp;иконе Богоматери («Чёрной Мадонне»), одной из наиболее почитаемых святынь Центральной и#nbsp;Восточной Европы. Икона датируется XV#nbsp;веком, один из её списков в XVIII#nbsp;веке был привезён в Петербург как дар настоятеля Ясногурского монастыря генералу‑фельдмаршалу Ф.В.#nbsp;Остен-Сакену.
B конце 1990‑х в Москве я довольно случайно попала на лекцию профессора Ягеллонского университета Арсения Яцковского о#nbsp;паломничествах в Ясну Гуру#nbsp;— к#nbsp;Ченстоховской Богоматери. После лекции попросила профессора прислать мне доклад#nbsp;— он прислал презентацию со всеми фотографиями и, по‑моему, даже с#nbsp;видеосюжетами. И я решила, что как‑нибудь обязательно приеду в#nbsp;Ченстохову. Собиралась в 2005‑м#nbsp;— в тот год как раз был обмен студентами между РГГУ и#nbsp;Ягеллонским университетом, но не сложилось.
Впервые я попала в Польшу только в 2019‑м, на конференцию, провела в Варшаве две или три ночи, но до Ченстоховы так и не доехала. И вот я здесь#nbsp;— почти через 20#nbsp;лет после того, как впервые услышала о#nbsp;Ченстоховской Богоматери, проездом из Вроцлава в#nbsp;Варшаву. Поезд скорый, междугородний, наутро самолёт, но можно на пару часов выйти в Ченстохове#nbsp;— и#nbsp;посмотреть наконец знаменитое место паломничества.
На вокзале говорят: «Недалеко, прямо‑прямо, в#nbsp;гору». Увидишь, мол. И правда: не увидеть невозможно, колокольню собора видно издали#nbsp;— и она, конечно, архитектурная доминанта города. Более того: при первом взгляде кажется, что современный город весь целиком ориентирован на собор, стоящий на горе, обращён к#nbsp;нему. Может быть, потому что в#nbsp;двух шагах от вокзала, перпендикуляром к#nbsp;проспекту Свободы (Аleja Wolności) разлеглась (а#nbsp;иначе и не скажешь, настолько её размер нетипичен для средневекового города) аллея Богоматери (Aleja Najświętszej Maryi Panny)#nbsp;— улица, ведущая прямо к#nbsp;подножию горы, к#nbsp;большому комплексу храмов. Приехала затемно, в будний день, зимой#nbsp;— и#nbsp;аллея была совсем пустая, пустынная, и#nbsp;сам город казался таким#nbsp;— безлюдным. В#nbsp;большие католические праздники тут, уверена, не пройти. Но не сегодня.
В соборе тоже тихо#nbsp;— два‑три человека, несколько монахов, кажется, доминиканцы, просторно, в#nbsp;интерьере#nbsp;— барокко, большой украшенный орган, скульптуры, список Ченстоховской иконы в#nbsp;северном нефе. И#nbsp;никого у неё. Не та? Спрашиваю одну из пожилых дам#nbsp;— оказывается итальянка,#nbsp;— она показывает жестом влево, на открытую дверь. За дверью#nbsp;— очередь к#nbsp;исповеди. Не то.
Видя мою растерянность, старушка‑итальянка указывает ещё на одну дверь, подальше. И вот там, несколькими ступенями ниже основной базилики, но всё‑таки не в крипте, скорее в#nbsp;часовне, уже всё иное; вместо скамеек#nbsp;— раскладные стульчики, которые принесли с#nbsp;собой паломники, на стенах привесы#nbsp;— чётки, костыли, кресты, таблички с благодарностями за исцеления, а в центре молитвенного зала#nbsp;— паломники: на коленях, распластавшиеся ниц, сидящие на принесённых стульчиках, монтирующие собственные стенды‑растяжки, молящиеся, кто как умеет.
В алтаре готовятся начать мессу#nbsp;— но можно ещё успеть проползти на коленях вокруг алтаря#nbsp;— как под синтроном византийских храмов#nbsp;— и вокруг иконы#nbsp;— возвышающейся над всеми «Чёрной Мадонны»#nbsp;— Ченстоховской Богоматери в#nbsp;серебряном окладе и#nbsp;в#nbsp;бархате XѴIII#nbsp;века, если не старше. Все стены этого ограждённого для удобства паломников пути завешаны серебряными вотивами#nbsp;— в#nbsp;память об исцелениях сюда приносят миниатюрные изображения исцелённых частей тела#nbsp;— глаз, рук, ног, иногда фигурки целиком, здесь же есть таблички‑вотивы, благодарения, и#nbsp;кресты‑мощевики. И тут же, но уже ближе к#nbsp;выходу, ящичек для пожертвований: вместо привычных нам восковых свечей#nbsp;— электрические.
Уходить не хочется, но никто и не торопит, можно ещё немножко постоять тут, на коленях, уже лицом к#nbsp;иконе, в толпе молящихся, но всё ещё будучи отделённой от них ограждением для паломников. А потом польская месса#nbsp;— неожиданно начавшаяся духовным стихом, посвящённым Ченстоховской Богоматери, с непривычно долгой для католиков проповедью после Евангелия и особенным причащением#nbsp;— не паломники здесь вереницей выстраиваются к#nbsp;Чаше, а#nbsp;священники сами, проходя мимо коленопреклоненных паломников, причащают их. Выходить тяжело#nbsp;— не сразу перестроишься на свой XXI#nbsp;век, с#nbsp;бешеным ритмом и#nbsp;светящейся рекламой. Но и тут можно не спешить#nbsp;— посидеть в тишине пустой и#nbsp;тёмной базилики, неспешно пройти по аллее, выпить наконец кофе или «зимнего чаю с яблоками»... Ченстохова#nbsp;–#nbsp;Москва#nbsp;. Фото автора (2023).