Музеология сегодня — признанная формирующаяся научная дисциплина, но научное сообщество всё ещё не пришло к единому пониманию времени её зарождения в России.
В 1950 – 1980‑е годы наблюдается расцвет этой дисциплины — благодаря широкомасштабной работе НИИ музееведения, [1] издавшему свыше 600 работ. Тем не менее многие базовые понятия, алгоритмы и методы музееведения начали закладываться ещё в 1930‑е годы. Это стало возможно благодаря усилиям научных сотрудников центральных музеев, которые практически с нуля создавали и развивали музееведческую мысль нового государства, придумывая или заимствуя и апробируя различные музейные приёмы.
Имея чёткие критерии и более или менее внятное представление об истории музеологии, можно проследить, в какой момент происходит структуризация научного знания.
Перенесемся в начало XX века, когда мысли о переменах во всех сферах жизни, что называется, висели в воздухе. Широкое распространение в профессиональных кругах тогда получила идея музейного съезда. Он должен был подтолкнуть разрозненные музеи России к объединению и способствовать выработке принципиальных положений для их деятельности. Созыв был необходим для облегчения разработки основных методических и теоретических вопросов музееведения, так как не существовало ещё ведомств или изданий, отвечающих за это.
Так и случилось. В Историческом музее 27 – 30 декабря 1912 года прошёл Предварительный съезд музейных деятелей, в котором приняли участие 90 человек из 60 учреждений: музеев, академий наук, научных обществ и организаций. Затронутые на съезде темы свидетельствуют о стремлении музейщиков придать научность музейному делу: они касались теоретической научной базы, проблем музейной терминологии, необходимости создания правовой базы, классификации музеев и вопроса сущности музея. Но о разработке методической базы речь пока не шла — нужно было попросту разобраться с тем, что было. Впервые был поднят вопрос о необходимости музейного органа управления — «особого бюро музеев», — который бы упразднил разрозненность и изолированность музейных учреждений. Обсуждали создание специализированного периодического печатного органа для музейных работников и подготовки музейных кадров.
Но произошли революция и Гражданская война. В этих условиях риск потерять всё был невероятно высок, и тут пришлись кстати идеи о создании музейных управлений.
28 мая 1918 года при Народном комиссариате просвещения была образована Коллегия (позже отдел) по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса, централизованного органа управления музеями. В состав Коллегии, которую возглавила Н.И. Троцкая (Седова), вошли известные деятели российской науки и культуры — И.Э. Грабарь, В.А. Городцов, И.Е. Бондаренко, Б.Р. Виппер, Г.С. Ятманов и другие.
Тогда же начали формироваться и местные музейные органы при отделах народного образования (ОНО) местных Советов. В октябре 1918 года Наркомпрос принял постановление «Об образовании губернских коллегий по делам музеев и охране памятников искусства и старины», заложившее основу для всероссийской сети учреждений, ведавших всеми музейными ценностями страны.
Когда экстренные меры по сохранению наследия в 1920‑е годы стали неактуальны, научное сообщество вновь вернулось к вопросам организации музейной деятельности и обозначения роли музея в новом государстве.
1–5 декабря 1930 года прошёл Первый Всероссийский музейный съезд. В нём участвовало 209 делегатов, которые подвели итоги ранее проделанной работы в сфере музееведения и наметили дальнейшее развитие музейного дела в СССР. Главная идея съезда заключалась в переориентации функции музея с «хранения прошлого» на «создание будущего». Съезд определил функцию музея как «культпросветкомбината», что означало закрепление за музеем прежде всего просветительско‑идеологической функции и включение музеев в социалистическое строительство. Позже в научной литературе решения съезда обсуждались начиная с хрущёвского времени и получали негативную оценку. Но, возможно, в то время это был хоть и супрессивный для культуры, но лучший для музеев выход, так как теперь сам госаппарат был заинтересован в развитии музейной сети. Новый подход к понятию «музей» означал не только коренную перестройку музеев, но и создание новых органов просвещения и коммуникации в музейном мире, а также начало проведения во всех музеях общественно‑политической и научно‑методической работы.
Докладчики съезда во многом опирались на ленинские идеи теории познания: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности». {2} В основном докладе съезда И.К. Луппол определил основополагающей идеей музейного дела диалектический материализм. По его мнению, было необходимо «на основе метода диалектического материализма перестраивать музеи „снаружи“ в смысле их сети, в смысле типов музеев, и „внутри“ — в смысле экспозиции материала, который характеризует и определяет тот или иной музей». {3] И.К. Луппол считал, что «диалектический материализм учит партийности, учит на основе познания определять с революционной точки зрения все „за“ или „против“ того или иного явления. Значит, и музеи должны своей экспозицией не только давать объективно отражаемую смену явлений или борьбу классов, но они должны вместе с тем и подводить посетителей к оценке. Это требование входит в арсенал диалектического материализма. Музейный посетитель должен оказаться „партийным,“ если он внимательно посмотрел экспозицию, партийным в том смысле, в каком говорил Ленин о философии, то есть он обязательно должен высказываться либо за, либо против». [4]
Для проведения научно‑методической деятельности по решению Съезда в 1931 году был создан журнал «Советский музей», центральный печатный орган музееведения, основная аудитория которого — музейные специалисты. На страницах журнала обсуждались все вопросы, поставленные на съезде, а также возникавшие проблемы музейной жизни. Именно так, созданием первого научно‑методического печатного органа, началась история музеологии в России.
Зафиксированные в журнале музейная действительность и теоретические наработки создали надежный фундамент для будущей научной дисциплины — и уже после войны советская музеология быстро стала одной из передовых. В 1932 году был создан Центральный научно‑исследовательский институт методов краеведческой работы, реорганизованный в 1937 году в НИИ краеведческой и музейной работы и переросший уже в 1955 году в НИИ музееведения.
Но вернёмся к истокам. Чтобы продемонстрировать уровень, на котором тогда находилось музейное дело, возьмём тему построения экспозиции. Прежде всего в 1930‑е годы в музеях взялись за реэкспозицию — согласно новой идеологии и требованиям — на базе учения об общественно‑экономических формациях. В статье 1931 года [5] в журнале «Советский музей» было опубликовано следующее общее планирование музейной работы:
1) планирование удельного веса научно‑исследовательской работы музеев в общем бюджете научной работы страны;
2) планирование экспозиции;
3) планирование политико‑просветительской работы;
4) планирование кадров;
5) планирование средств. [6]
Звучит довольно логично и современно, не так ли? Но если копнуть ещё глубже, мы увидим, что и базис для выставочной деятельности был создан тогда же. В статье бывшего директора музея‑заповедника «Дмитровский Кремль» К.А. Соловьёва есть чёткая инструкция по построению музейной экспозиции в три этапа:
1) составление тематического плана;
2) создание экспозиционного плана;
3) планирование художественного оформления экспозиции. [7]
Более логичной и эффективной системы не придумать — и любая экспозиция сегодня строится именно по такому плану.
Автор статьи подробно разбирает все необходимые детали: научная проработка тематического плана с составлением цепочки тема — подтема — элемент (комплекс) — экспонатура; необходимость выделения трёх типов экспонатов: опорных (ведущих), основных и детализирующих: «Экспозиция может быть осмотрена очень быстро, по одним лишь вехам, по опорным экспонатам, и даже при таком осмотре у зрителя сложится определённое общее представление о данной экспозиции. Но та же экспозиция может быть осмотрена углублённо, хотя и без деталей, т.е. могут быть осмотрены, кроме опорных экспонатов с их окружением, ещё и основные экспонаты. И, наконец, может быть осмотрена вся экспозиция со всеми её деталями научно‑исследовательского характера, которые могут быть интересны и понятны только вполне подготовленному посетителю, специалисту в данной отрасли знания <...>. Музей должен уметь удовлетворять посетителей различных квалификаций, начиная от неподготовленных и кончая специалистами».[8] Для размещения детализирующих экспонатов, или «третьего плана экспозиции», предлагалось (и было введено в центральных музеях) использование «скрытых конструкций» — выдвижных ящиков, стендов‑вертушек и так далее. Это значит, что уже в 1930‑е годы экспозиция должна была иметь несколько глубин восприятия или «планов». Эта идея построения «экспозиции внутри экспозиции» должна была обеспечить музею привлечение максимально обширной аудитории, но даже сегодня, в XXI веке, это не реализовано повсеместно.
На страницах журнала прослеживается не просто начало, но и активное развитие экспозиционной деятельности, внедрение новых технологий и постепенное осознание музейными деятелями разных уровней законов построения экспозиции и правильного донесения информации до посетителя.
Имея чёткие критерии и более или менее внятное представление об истории музеологии, можно проследить, в какой момент происходит структуризация научного знания.
Перенесемся в начало XX века, когда мысли о переменах во всех сферах жизни, что называется, висели в воздухе. Широкое распространение в профессиональных кругах тогда получила идея музейного съезда. Он должен был подтолкнуть разрозненные музеи России к объединению и способствовать выработке принципиальных положений для их деятельности. Созыв был необходим для облегчения разработки основных методических и теоретических вопросов музееведения, так как не существовало ещё ведомств или изданий, отвечающих за это.
Так и случилось. В Историческом музее 27 – 30 декабря 1912 года прошёл Предварительный съезд музейных деятелей, в котором приняли участие 90 человек из 60 учреждений: музеев, академий наук, научных обществ и организаций. Затронутые на съезде темы свидетельствуют о стремлении музейщиков придать научность музейному делу: они касались теоретической научной базы, проблем музейной терминологии, необходимости создания правовой базы, классификации музеев и вопроса сущности музея. Но о разработке методической базы речь пока не шла — нужно было попросту разобраться с тем, что было. Впервые был поднят вопрос о необходимости музейного органа управления — «особого бюро музеев», — который бы упразднил разрозненность и изолированность музейных учреждений. Обсуждали создание специализированного периодического печатного органа для музейных работников и подготовки музейных кадров.
Но произошли революция и Гражданская война. В этих условиях риск потерять всё был невероятно высок, и тут пришлись кстати идеи о создании музейных управлений.
28 мая 1918 года при Народном комиссариате просвещения была образована Коллегия (позже отдел) по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса, централизованного органа управления музеями. В состав Коллегии, которую возглавила Н.И. Троцкая (Седова), вошли известные деятели российской науки и культуры — И.Э. Грабарь, В.А. Городцов, И.Е. Бондаренко, Б.Р. Виппер, Г.С. Ятманов и другие.
Тогда же начали формироваться и местные музейные органы при отделах народного образования (ОНО) местных Советов. В октябре 1918 года Наркомпрос принял постановление «Об образовании губернских коллегий по делам музеев и охране памятников искусства и старины», заложившее основу для всероссийской сети учреждений, ведавших всеми музейными ценностями страны.
Когда экстренные меры по сохранению наследия в 1920‑е годы стали неактуальны, научное сообщество вновь вернулось к вопросам организации музейной деятельности и обозначения роли музея в новом государстве.
1–5 декабря 1930 года прошёл Первый Всероссийский музейный съезд. В нём участвовало 209 делегатов, которые подвели итоги ранее проделанной работы в сфере музееведения и наметили дальнейшее развитие музейного дела в СССР. Главная идея съезда заключалась в переориентации функции музея с «хранения прошлого» на «создание будущего». Съезд определил функцию музея как «культпросветкомбината», что означало закрепление за музеем прежде всего просветительско‑идеологической функции и включение музеев в социалистическое строительство. Позже в научной литературе решения съезда обсуждались начиная с хрущёвского времени и получали негативную оценку. Но, возможно, в то время это был хоть и супрессивный для культуры, но лучший для музеев выход, так как теперь сам госаппарат был заинтересован в развитии музейной сети. Новый подход к понятию «музей» означал не только коренную перестройку музеев, но и создание новых органов просвещения и коммуникации в музейном мире, а также начало проведения во всех музеях общественно‑политической и научно‑методической работы.
Докладчики съезда во многом опирались на ленинские идеи теории познания: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности». {2} В основном докладе съезда И.К. Луппол определил основополагающей идеей музейного дела диалектический материализм. По его мнению, было необходимо «на основе метода диалектического материализма перестраивать музеи „снаружи“ в смысле их сети, в смысле типов музеев, и „внутри“ — в смысле экспозиции материала, который характеризует и определяет тот или иной музей». {3] И.К. Луппол считал, что «диалектический материализм учит партийности, учит на основе познания определять с революционной точки зрения все „за“ или „против“ того или иного явления. Значит, и музеи должны своей экспозицией не только давать объективно отражаемую смену явлений или борьбу классов, но они должны вместе с тем и подводить посетителей к оценке. Это требование входит в арсенал диалектического материализма. Музейный посетитель должен оказаться „партийным,“ если он внимательно посмотрел экспозицию, партийным в том смысле, в каком говорил Ленин о философии, то есть он обязательно должен высказываться либо за, либо против». [4]
Для проведения научно‑методической деятельности по решению Съезда в 1931 году был создан журнал «Советский музей», центральный печатный орган музееведения, основная аудитория которого — музейные специалисты. На страницах журнала обсуждались все вопросы, поставленные на съезде, а также возникавшие проблемы музейной жизни. Именно так, созданием первого научно‑методического печатного органа, началась история музеологии в России.
Зафиксированные в журнале музейная действительность и теоретические наработки создали надежный фундамент для будущей научной дисциплины — и уже после войны советская музеология быстро стала одной из передовых. В 1932 году был создан Центральный научно‑исследовательский институт методов краеведческой работы, реорганизованный в 1937 году в НИИ краеведческой и музейной работы и переросший уже в 1955 году в НИИ музееведения.
Но вернёмся к истокам. Чтобы продемонстрировать уровень, на котором тогда находилось музейное дело, возьмём тему построения экспозиции. Прежде всего в 1930‑е годы в музеях взялись за реэкспозицию — согласно новой идеологии и требованиям — на базе учения об общественно‑экономических формациях. В статье 1931 года [5] в журнале «Советский музей» было опубликовано следующее общее планирование музейной работы:
1) планирование удельного веса научно‑исследовательской работы музеев в общем бюджете научной работы страны;
2) планирование экспозиции;
3) планирование политико‑просветительской работы;
4) планирование кадров;
5) планирование средств. [6]
Звучит довольно логично и современно, не так ли? Но если копнуть ещё глубже, мы увидим, что и базис для выставочной деятельности был создан тогда же. В статье бывшего директора музея‑заповедника «Дмитровский Кремль» К.А. Соловьёва есть чёткая инструкция по построению музейной экспозиции в три этапа:
1) составление тематического плана;
2) создание экспозиционного плана;
3) планирование художественного оформления экспозиции. [7]
Более логичной и эффективной системы не придумать — и любая экспозиция сегодня строится именно по такому плану.
Автор статьи подробно разбирает все необходимые детали: научная проработка тематического плана с составлением цепочки тема — подтема — элемент (комплекс) — экспонатура; необходимость выделения трёх типов экспонатов: опорных (ведущих), основных и детализирующих: «Экспозиция может быть осмотрена очень быстро, по одним лишь вехам, по опорным экспонатам, и даже при таком осмотре у зрителя сложится определённое общее представление о данной экспозиции. Но та же экспозиция может быть осмотрена углублённо, хотя и без деталей, т.е. могут быть осмотрены, кроме опорных экспонатов с их окружением, ещё и основные экспонаты. И, наконец, может быть осмотрена вся экспозиция со всеми её деталями научно‑исследовательского характера, которые могут быть интересны и понятны только вполне подготовленному посетителю, специалисту в данной отрасли знания <...>. Музей должен уметь удовлетворять посетителей различных квалификаций, начиная от неподготовленных и кончая специалистами».[8] Для размещения детализирующих экспонатов, или «третьего плана экспозиции», предлагалось (и было введено в центральных музеях) использование «скрытых конструкций» — выдвижных ящиков, стендов‑вертушек и так далее. Это значит, что уже в 1930‑е годы экспозиция должна была иметь несколько глубин восприятия или «планов». Эта идея построения «экспозиции внутри экспозиции» должна была обеспечить музею привлечение максимально обширной аудитории, но даже сегодня, в XXI веке, это не реализовано повсеместно.
На страницах журнала прослеживается не просто начало, но и активное развитие экспозиционной деятельности, внедрение новых технологий и постепенное осознание музейными деятелями разных уровней законов построения экспозиции и правильного донесения информации до посетителя.
Наш первый главный редактор
Иван Капитонович Луппол (1896 – 1943) — философ, специалист по диалектике, методологии истории философии, эстетике, литературовед.
В 1924 – 1927 годы — заведующий философским кабинетом Института К. Маркса и Ф. Энгельса, член редколлегии журнала «Летописи марксизма», опубликовавший ряд работ, в которых проанализировал философские идеи в трудах Ленина. Автор многочисленных трудов, положенных в основу советской школы истории философии, один из организаторов Института философии, марксист‑ленинист, активно продвигавший эти идеи и в музейном мире. В 1925 – 1931 годы — профессор кафедры исторического материализма этнологического факультета МГУ, в 1925 – 1938 годы — заведующий кафедрой марксистско‑ленинской философии Института красной профессуры. В 1932 – 1934 годах возглавлял ОГИЗ, с 1934 года по 1938 год — издательство «Художественная литература».
В 1935 году был назначен директором Института мировой литературы, который благодаря ему разросся, включив в свой состав Музей и Архив А.М. Горького. И.К. Луппол был назначен директором Всесоюзной Пушкинской выставки и выступил с докладом на собрании, посвященном пушкинской годовщине. На основе этой выставки был создан Музей А.С. Пушкина. Под редакцией и с предисловиями И.К. Луппола были изданы сочинения классиков русской и мировой литературы.
По обвинению в контрреволюционной деятельности в 1941 году И.К. Луппол был арестован и приговорён к смертной казни. В 1942 году смертная казнь была заменена заключением в лагере на 20 лет, где Луппол вскоре скончался. Реабилитирован посмертно в 1956 году.
На фото: Билет №94 делегата Первого музейного съезда РСФСР в г.Москве от Западно-Сибирского краеведческого музея П.И. Кутафьева. Выдан Сектором науки Наркомпроса РСФСР 01.12.1930 г.
На обложке: И.К. Луппол. Источник: Архив РАН. Дата неизвестна.
Иван Капитонович Луппол (1896 – 1943) — философ, специалист по диалектике, методологии истории философии, эстетике, литературовед.
В 1924 – 1927 годы — заведующий философским кабинетом Института К. Маркса и Ф. Энгельса, член редколлегии журнала «Летописи марксизма», опубликовавший ряд работ, в которых проанализировал философские идеи в трудах Ленина. Автор многочисленных трудов, положенных в основу советской школы истории философии, один из организаторов Института философии, марксист‑ленинист, активно продвигавший эти идеи и в музейном мире. В 1925 – 1931 годы — профессор кафедры исторического материализма этнологического факультета МГУ, в 1925 – 1938 годы — заведующий кафедрой марксистско‑ленинской философии Института красной профессуры. В 1932 – 1934 годах возглавлял ОГИЗ, с 1934 года по 1938 год — издательство «Художественная литература».
В 1935 году был назначен директором Института мировой литературы, который благодаря ему разросся, включив в свой состав Музей и Архив А.М. Горького. И.К. Луппол был назначен директором Всесоюзной Пушкинской выставки и выступил с докладом на собрании, посвященном пушкинской годовщине. На основе этой выставки был создан Музей А.С. Пушкина. Под редакцией и с предисловиями И.К. Луппола были изданы сочинения классиков русской и мировой литературы.
По обвинению в контрреволюционной деятельности в 1941 году И.К. Луппол был арестован и приговорён к смертной казни. В 1942 году смертная казнь была заменена заключением в лагере на 20 лет, где Луппол вскоре скончался. Реабилитирован посмертно в 1956 году.
На фото: Билет №94 делегата Первого музейного съезда РСФСР в г.Москве от Западно-Сибирского краеведческого музея П.И. Кутафьева. Выдан Сектором науки Наркомпроса РСФСР 01.12.1930 г.
На обложке: И.К. Луппол. Источник: Архив РАН. Дата неизвестна.
Примечания:
[1] С 1966 года назывался НИИ музееведения и охраны памятников истории и культуры, в октябре 1968 года был реорганизован в НИИ культуры; с 1992 года — Российский институт культурологии Министерства культуры РФ.
[2] Ленин В.И. Конспект книги Гегеля «Наука логики» // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. 5‑е изд. Т.29. М., 1963. С. 152.
[3] Луппол И.К. Диалектический материализм и музейное строительство: доклад на Первом Всероссийском съезде 1 декабря 1930 года. М.–Л., 1931. С. 8.
[4] Там же. С. 32.
[5] Костенко Г.К постановке проблемы планирования и организации музейного дела // Советский музей. 1931. №3. С. 14.
[1] С 1966 года назывался НИИ музееведения и охраны памятников истории и культуры, в октябре 1968 года был реорганизован в НИИ культуры; с 1992 года — Российский институт культурологии Министерства культуры РФ.
[2] Ленин В.И. Конспект книги Гегеля «Наука логики» // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. 5‑е изд. Т.29. М., 1963. С. 152.
[3] Луппол И.К. Диалектический материализм и музейное строительство: доклад на Первом Всероссийском съезде 1 декабря 1930 года. М.–Л., 1931. С. 8.
[4] Там же. С. 32.
[5] Костенко Г.К постановке проблемы планирования и организации музейного дела // Советский музей. 1931. №3. С. 14.
Печатается по: Полина Форминская. Музееведение в СССР: начало // Мир Музея. 2022. №12. С. 45 – 47.
См. также:
Полина Форминская. 19‑летний капитан // Мир Музея. 2023. №1. С. 22 – 25.
Полина Форминская. Планетарий «на коленке» // Мир Музея. 2023. №2. С. 29.
Полина Форминская. Журнал жалоб и предложений // Мир Музея. 2023. №3. С. 45.
Полина Форминская. Кто придумал диамат? // Мир Музея. 2023. №5. С. 36 – 39.
Полина Форминская (Трифонова). PR‑стратегии 1930‑х // Мир Музея. 2022. №10. С. 39 – 41.
Полина Форминская. 19‑летний капитан // Мир Музея. 2023. №1. С. 22 – 25.
Полина Форминская. Планетарий «на коленке» // Мир Музея. 2023. №2. С. 29.
Полина Форминская. Журнал жалоб и предложений // Мир Музея. 2023. №3. С. 45.
Полина Форминская. Кто придумал диамат? // Мир Музея. 2023. №5. С. 36 – 39.
Полина Форминская (Трифонова). PR‑стратегии 1930‑х // Мир Музея. 2022. №10. С. 39 – 41.