Люди с автоматами красноречиво показали нам, чтобы мы катились ко всем чертям. Они одновременно с двух сторон захлопнули дверцы нашей машины и закричали, отгоняя нас от места преступления, как докучливых мух.
Мы не заставили себя упрашивать: водитель со скрежетом врубил первую передачу, и мы рванули с места. Свободной рукой парень размазывал над губой кровь, лившую из разбитого носа. В#nbsp;итоге он оказался единственным пострадавшим, если не считать смертного страха, который пережили его русские пассажиры.
Грабившие нас туземцы ещё не успели раствориться в зелёном утреннем тумане, как наша звезда, стуча зубами, выдавила из себя:
— Африка не виновата...
С этим мы все были согласны. Не Африка, а#nbsp;стечение обстоятельств и наша самоуверенность едва не стоили нам жизни. Спустя несколько лет другая съёмочная группа в#nbsp;зеркально схожей ситуации была убита, а нам, можно сказать, повезло.
В Эфиопию нас привели съёмки документального фильма «Живой Пушкин» (1999) — к 200‑летию самого знаменитого из русских африканцев. Для всей группы это было первое знакомство с#nbsp;Чёрным континентом — знакомство одновременно и#nbsp;захватывающее, и пугающее. Сотрудники российского посольства провели для нас краткий инструктаж по выживанию — как показало дальнейшее, недостаточный. Лучше всего мы запомнили (и свято соблюдали) совет не просить льда к холодным напиткам — так как напитки, как правило, бутилированы с#nbsp;соблюдением всех санитарных правил, а вот лёд — это замороженная в немытых лотках вода из‑под крана, богатая экзотическими микроорганизмами.
Африка грандиозна. Пока мы летели из Аддис‑Абебы на северо‑восток в#nbsp;направлении границы с Эритреей, под крыльями самолёта разворачивались виды, в#nbsp;сравнении с которыми воспетый Голливудом Гранд‑Каньон выглядит как песчаный карьер в Лыткарине. Каждый вечер заходящее светило окрашивало пейзаж в#nbsp;немыслимые тона и устраивало для нас лазерные шоу похлеще, чем сценография самых потрясающих рок‑концертов. На голубой глади озёр розовыми лепестками покачивались всамделишные фламинго — не разведённые «для красоты», а#nbsp;запросто обитающие в#nbsp;этих местах на правах аборигенов.
И при этом вся неописуемая окружающая красота таит в себе смертельную угрозу.
— Видите вон то озерцо? — с широкой улыбкой спрашивает меня наш сопровождающий Мулюгета Абебе.
— Вижу, — киваю я, улыбаясь в ответ. Мы с ним стоим на высокой точке, откуда открывается совершенно неописуемый вид на долину Голубого Нила.
— Там вчера крокодил отгрыз ногу англичанину! — сообщает Мулюгета, радостно смеясь.
Маленькие праздники происшествий в краю, небогатом на события...
Африка неизвестная, опасная, насыщенная насилием, страстями, мифами, природными богатствами; родина человечества, его прошлое и#nbsp;будущее. Африка, веками терзаемая белым человеком, им ограбленная, сто раз поделённая между «цивилизованными державами», залитая потом и кровью и всё ещё недостаточно изученная... Родина великих цивилизаций и#nbsp;страшных болезней, пугающих языческих обрядов и баснословного человеческого альтруизма. Замечательные поэты отправлялись туда, чтобы по‑новому увидеть мир, — Рембо, Гумилёв, Экзюпери. И#nbsp;всё‑таки есть ощущение, что из великих сокровищ Африки нам пока дали подержать в руках лишь побрякушки: все захватывающие дух открытия ещё впереди.
Нам, русским, повезло: мы не так виноваты перед Африкой, как другие народы; мы не совершали там чудовищных злодейств, не проливали реки крови, не мучили детей, не вывозили в свои музеи ворованные шедевры#nbsp;— наоборот, строили плотины и#nbsp;электростанции, учили и лечили, и#nbsp;всегда, всегда смотрели на африканцев с#nbsp;любопытством и симпатией. Хочется верить, что это#nbsp;— залог нового открытия древнего континента, способного компенсировать нам отлучение от истощённого, подточенного снобизмом и расшатанного безумствами ветхого европейского дома.
Печатается по: Алексей Пищулин. Увидеть Африку и...#nbsp;остаться в#nbsp;живых#nbsp;//#nbsp;Мир Музея. 2023. №#nbsp;6. С.#nbsp;41.