О государственном учёте музейных ценностей и сложностях, с#nbsp;которыми сталкиваются музейщики, рассказывают Мария Правдина, учёный секретарь Тотемского музейного объединения, и#nbsp;Константин Ширко, заместитель директора по научной и#nbsp;методической работе Томского областного краеведческого музея имени М.Б.#nbsp;Шатилова. Беседовала Ксения Сергазина.
Тем, кто не работает в музее, думаю, не очень понятно, что такое Госкаталог и почему это словосочетание вызывает такой ужас. Это база данных?
Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Да, это база данных, обеспечивающая доступ к информации как специалистам, музейщикам и сотрудникам органов управления культуры (полные данные и служебная информация), так и публике в формате сайта в сети интернет (госкаталог.рф). Но база эта очень ограниченная, имеющая специфический набор учётных полей. Название, материал, техника, место, время. Всё. Даже автор и изготовитель#nbsp;— необязательные поля. Выгрузить в эту базу сведения, которые интересны публике, да и исследователям, невозможно. Но есть возможность делать дополнительные ссылки на музейный сайт. При этом публика предъявляет к этой базе большие требования, не понимая, что это просто учётная система, доступная всем. Есть возможность поиска по музеям и по ключевым словам. Изначально Госкаталог#nbsp;— это государственная система учёта, не предполагающая зрителей вообще.
Сейчас работа над созданием общего каталога музейных ценностей выглядит так: все карточки автоматически или вручную выгружаются сотрудниками музеев в Госкаталог, каждому предмету машина присваивает номер, причём если у вас есть сервиз на 12#nbsp;персон, в каталоге будут карточки на каждую чашку и каждое блюдце, под разными номерами, вразброс.
При этом где‑то указывается, что это предметы из одного сервиза? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Указывается, но только в том случае, если это отмечено в книге поступлений. Если в книге поступлений значатся чашка и блюдце, то в каталоге они разойдутся, и о том, что это сервиз, вы не догадаетесь никогда. А если это находки археологов? Пять тысяч отщепов... А такого поля, как археологический памятник, в каталоге нет...
И ещё сложность заключается в том, что, по закону, сведения мы должны брать из учётных документов, из книги поступлений, а там часто «неизвестный предмет неизвестного назначения». И вот, чтобы выглядеть прилично перед публикой и коллегами, тебе нужно сначала провести исследование, переатрибуцию, потом оформить комплект документов, чтобы эту переатрибуцию легализовать, и#nbsp;только потом, сославшись на изменённые данные, выгрузить информацию в Госкаталог.
Ваш музей, другой музей, третий музей выгружают предметы в#nbsp;систему#nbsp;— и система выдаёт последовательно десятизначный номер. Эти номера на наш, человеческий, взгляд, нелогичны, здесь только машинная логика. Получается, на нынешнем этапе Госкаталог#nbsp;— бессистемный массив музейного фонда, в котором чашка XѴIII#nbsp;века будет соседствовать с газетной вырезкой XXI#nbsp;века.
Всего в Госкаталоге должно быть около 75#nbsp;миллионов музейных предметов, но работа всё ещё ведётся#nbsp;— мы должны успеть её завершить к 31#nbsp;января 2025#nbsp;года. И именно поэтому это слово вызывает такое напряжение у музейщиков#nbsp;— очень сжатые сроки. И регламент утверждён, его невозможно изменить.
На этом этапе уже нельзя добавлять новые поля в базу? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Нельзя. Его придумали#nbsp;— и теперь заполняют. Сложность ещё и в том, что предыдущие команды Госкаталога общались с музейщиками, у нас был диалог#nbsp;— и в ходе переговоров были возможны изменения, улучшения системы. Раньше этим занималась целая служба, хорошая команда во главе с Вадимом Ваньковым. На Интермузее были целые секции, посвящённые Госкаталогу. Возможность добавлять в базу ссылки на музейные сайты появилась как раз в#nbsp;ходе нашего диалога. А теперь, к сожалению, остались только технические специалисты, диалог с которыми затруднителен.
Теперь учётные документы открыты для всех или только для сотрудников музея? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Если#nbsp;музейщики не закрывают публикацию на сайте, то карточки открыты для всех. Но опять же: у Госкаталога есть клоны. Есть открытая база данных на сайте Минкульта, есть другие сайты‑клоны, в которых появляется информация, закрытая в#nbsp;самом Госкаталоге. Это вызывает возмущение музейщиков.
Иногда мы закрываем сведения о владельцах предметов, если они не хотят публичности (и#nbsp;это персональные данные), не всегда мы готовы показывать источники поступления, на какие средства предметы были куплены, и так далее. Имеются также ограничения законодательства об авторском праве. Позиция Минкульта понятна. Они финансируют музей#nbsp;— и должны понимать, на что идут деньги. Но не надо было делать из Госкаталога в таком виде открытую базу данных. Осталась бы она закрытой, служебной, было бы более разумно. Сейчас фактически обнародована служебная база. А к ней публика предъявляет претензии как к полноценной базе данных, без пробелов и белых пятен.
На чьи плечи ложится нагрузка? Кто именно загружает данные в каталог? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Мы проводили исследование, по результатам которого стало понятно, что в основном за Госкаталог ответственны хранители. Но помогают#nbsp;все.
Как родилась идея провести такое исследование? Кто из вас двоих его придумал? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Наверное, моя. Идея родилась из безысходности. Раньше на конференции АДИТ мы приглашали представителей Минкульта, в прошлом году у нас выступал Андрей Воробьёв, он тогда работал в Госкаталоге, а в этом году не получилось. И мы решили к конференции собрать собственные данные, понять, кто из музейщиков на каком этапе, какие есть сложности с заполнением базы. Константин#nbsp;— методолог, аналитическая часть#nbsp;— его, и я очень признательна, что мы смогли провести это исследование вместе.
Константин, как, с чего начинали исследование, как разрабатывали анкеты, куда отправляли, что получили? Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;Опрос#nbsp;проводился в преддверии очередной конференции АДИТ, онлайн, в гугл‑формах. Собственно говоря, ответить можно и сейчас, анкета ещё висит, но мы брали за точку отчёта период с 30#nbsp;июля по 19#nbsp;августа 2023#nbsp;года. Анкета распространялась среди участников конференции, в профильных музейных группах, по рассылкам дружественных методических центров. На момент, когда мы приступили к анализу, мы получили 178#nbsp;ответов. Всего в#nbsp;анкете 9#nbsp;вопросов, из#nbsp;5#nbsp;— закрытые вопросы, а#nbsp;4#nbsp;— открытые. Как часто бывает, не все участники отвечали на все вопросы, не на все вопросы отвечали подробно, кто‑то ограничивался очень короткими, иногда забавными репликами. Но есть и пространные ответы.
Это анонимная анкета? Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;Любая анкета, мне кажется, по определению анонимна, но мы просили указать тип музея#nbsp;— муниципальный, региональный, федеральный, музеи иной ведомственной принадлежности (например, в таком качестве себя обозначили вузовские музеи).
И какие первые выводы? Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;Первые выводы#nbsp;— о том, кто занимается внесением информации в Госкаталог. На первом месте#nbsp;— хранители. На втором месте#nbsp;— хранители плюс структуры, которые отвечают за учёт в музее. На третьем месте#nbsp;— только сотрудники отдела учёта. На четвёртом месте#nbsp;— видимо, это в#nbsp;большей степени характерно для небольших муниципальных музеев#nbsp;— все сотрудники музея, так или иначе вовлечённые в#nbsp;заполнение каталога. А вот на пятом месте#nbsp;— IT‑специалисты или редакторы баз данных (но не каждый музей может себе позволить иметь в штате таких специалистов).
Что для вас в этом исследовании оказалось самым неожиданным? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Для меня стало неожиданностью, что самая трудная для описания коллекция#nbsp;— это декоративно‑прикладное искусство. Даже не археология. Я подозреваю, речь о том, что в коллекции ДПИ много крупногабаритных предметов, например мебель, и её не так просто достать из хранилища, чтобы оцифровать. Ещё я думала, что начнётся минор и негатив, но выяснилось, что народ уже втянулся в работу и начинает получать от заполнения карточек определённое удовольствие,#nbsp;— настроение всё‑таки рабочее.
Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;Мне тоже так показалось. Но при этом по некоторым ответам видно, что позитивное настроение сочетается с тем, что люди на грани нервного срыва.
Что отвечали на восьмой вопрос? Работа по регистрации музейных предметов в Госкаталоге#nbsp;— это только головная боль или возможность изменить работу музея в лучшую сторону? Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;Практически нет ответов, где бы говорилось, что это исключительно головная боль. Треть ответов про то, что это и то, и другое#nbsp;— и проблема, и определённые возможности. И примерно 40#nbsp;из 90#nbsp;ответов#nbsp;— о позитивных моментах. Видимо, негативные моменты держали в уме.
Как вам кажется, насколько можно доверять этим данным? Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;Я думаю, что достоверность достаточно высока, потому что анкетирование анонимно и#nbsp;эмоциональная нагруженность некоторых ответов позволяет делать вывод, что по крайней мере часть респондентов от души делилась своими проблемами. Кроме того, и само исследование, и#nbsp;его последующее обсуждение на конференции АДИТ#nbsp;— рабочие инструменты для музейного сообщества: музейщики понимают, что искажать информацию или лакировать действительность бессмысленно.
А что писали из положительного? Какие новые возможности увидели для себя музейщики? Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;В#nbsp;качестве позитивных моментов отмечали улучшение системы хранения и#nbsp;учёта в музее. В том числе возможности сделать то, что долго откладывалось,#nbsp;— провести новую атрибуцию, исправить ошибки, которые копились десятилетиями. На втором месте#nbsp;— расширение возможностей онлайн‑доступа к коллекциям: музей становится всё более открытым и всё более востребованным различными целевыми аудиториями. На третьем месте#nbsp;— атрибуция музейных предметов, возможность использовать сведения о предметах из других музеев, уже внесённые в Госкаталог, что помогает работать с собственными коллекциями. Кроме того, отмечают возможность поиска информации о коллекции других музеев для совместных выставок или издательских проектов (например, если какая‑то коллекция разнесена между несколькими музеями, они могут скооперироваться). И наконец, оцифровка#nbsp;— потому что, как правило, выгрузка в Госкаталог сопровождается изображениями музейных предметов. Да и когда читаешь карточки других музеев, отмечали коллеги, даже мастерство описания музейных предметов совершенствуется.
Есть запрос Министерства культуры#nbsp;— создать единую базу данных и завершить её надо силами сотрудников музея к январю 2025#nbsp;года. Музеи строчат карточки, оцифровывают предметы, загружают их на сайт, сотрудники Госкаталога проверяют, нет ли дублей#nbsp;— повторяющихся текстов или фотографий.
Так? Сколько времени уходит на одну карточку? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Всё зависит от качества внесённой информации, от того, когда вносились исправления в книгу поступлений, есть ли атрибуция, плюс нужно время на оцифровку предметов. И нужен фотограф, а у него уже есть свой план на оцифровку. Или приходится самим снимать. У нашего музея позиция такая: мы сначала проводим инвентаризацию, описываем предмет и только потом выгружаем карточки#nbsp;— и, конечно, это требует гораздо большего времени. Хранители со скрипом соглашаются с такой схемой.
Карточки подписываются? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Когда сведения выгружаются вовне, они не именные, мы не подписываем карточки, но в базе видно, кто их делал и когда. И видно, лаборант это или научный сотрудник. Если я, например, составила инвентарное описание, я пишу, что я автор инвентарного описания, и, таким образом, отвечаю за свою атрибуцию. И я пишу, почему я пришла к тем или иным выводам, коллеги могут мою аргументацию увидеть.
На что ещё жаловались музейщики? Константин#nbsp;Ширко:#nbsp;На первом месте#nbsp;— сжатые сроки реализации. Жаловались на значительную нагрузку на профильных специалистов, указывали, что это переработка и даже работа в#nbsp;выходные дни и во время отпуска. Жаловались на малое количество и некомплект сотрудников, а ещё на то, что руководители не понимают важности этой работы. Жалуются на качество атрибуции предметов и на значительный объём фондов, особенно, если речь о крупных музеях. Если у музея обширное собрание, то чисто физически тяжело при ограниченном количестве сотрудников все фонды внести в каталог в сжатые сроки. И совсем грустное: жалуются на пожилых сотрудников, работающих пенсионеров, которые плохо осваивают новые технологии и, таким образом, либо саботируют, либо тормозят работу по выгрузке карточек в Госкаталог.
Уже есть статьи о Госкаталоге или ваша будет первая? Мария#nbsp;Правдина:#nbsp;Госкаталог анализируют. Есть любители, исследователи, коллекционеры. У нас есть, например, коллекционер грузовых автомобилей#nbsp;— так он отслеживает Госкаталог на предмет появления фотографий этих автомобилей и#nbsp;всё время всем строчит, просит изображения и так далее. То есть мы даже не представляем, с каким с запросом люди могут подойти к нашей базе. Конечно, это колоссальный ресурс, я,#nbsp;честно говоря, тоже им пользуюсь. Например, если у меня есть сомнения в#nbsp;атрибуции, я смотрю аналогичные предметы в других музеях. Или пишу коллегам, спрашиваю, чем они руководствовались в своей атрибуции. Сама по себе идея#nbsp;— хорошая, вопрос в реализации и#nbsp;в#nbsp;сроках. Томск#nbsp;–#nbsp;Москва#nbsp;. Фото Людмилы Фоминской (2018#nbsp;г.).
Госкаталог: опрос 2023 года В 2023#nbsp;году Мария Правдина и Константин Ширко провели исследование в музейной среде, в центре которого#nbsp;— отношение к#nbsp;Госкаталогу и к срокам его заполнения. Ниже публикуем вопросы, которые получили музейщики. В исследовании приняли участие 178#nbsp;человек. Результаты будут опубликованы в декабре 2023#nbsp;года. 1.#nbsp;Какой процент от основного фонда в вашем музее выгружен в#nbsp;ГК? От#nbsp;0 до 15#nbsp;%#nbsp;. От#nbsp;15 до#nbsp;25#nbsp;%#nbsp;. От#nbsp;25 до#nbsp;50#nbsp;%#nbsp;. От#nbsp;50 до#nbsp;75#nbsp;%#nbsp;. От#nbsp;75 до#nbsp;100#nbsp;%. 2.#nbsp;Кто занимается внесением информации в Госкаталог в вашем музее? Хранители#nbsp;. Отдел учёта#nbsp;. Научные сотрудники из других отделов (не фонды)#nbsp;. Другое (текстовое поле). 3.#nbsp;Какие коллекции являются самыми проблематичными (трудоёмкими) для выгрузки? 4.#nbsp;Используете ли вы информационную систему для выгрузки в ГК (КАМИС, АС#nbsp;Музей#nbsp;и#nbsp;др.) или вносите данные в личном кабинете#nbsp;ГК? Использую (какую?)#nbsp;. Вносим вручную. 5.#nbsp;Как вы могли бы сформулировать самые большие проблемы, которые препятствуют успешному выполнению графика выгрузки? 6.#nbsp;Успеет ли ваш музей выгрузить всё в ГК до конца 2025#nbsp;года? Да#nbsp;. Надеюсь, что да. Идём по графику#nbsp;. Не успеет. 7.#nbsp;Какой музей вы представляете? Федеральный#nbsp;. Региональный#nbsp;. Муниципальный#nbsp;. Иной (какой?). 8.#nbsp;Работа по регистрации музейных предметов в#nbsp;Госкаталоге#nbsp;— это только головная боль или возможность изменить в лучшую сторону работу музея? Поделитесь, пожалуйста, вашим мнением. 9.#nbsp;Какие организационные и иные изменения в вашем музее позволили бы существенно изменить ситуацию с выгрузкой в#nbsp;Госкаталог?
О себе Мария Правдина:#nbsp;У#nbsp;меня профильное образование#nbsp;— я#nbsp;окончила Санкт‑Петербургский государственный институт культуры, кафедру музееведения, там же защищала диссертацию. Я#nbsp;музеевед и культуролог. Я#nbsp;очень люблю музейные коллекции, музейные предметы и очень хочу этой любовью поделиться с#nbsp;окружающим миром#nbsp;— поэтому и занимаюсь всем, что касается интерпретации музейных предметов и музейных коллекций, их визуализации. Тотьма для этого#nbsp;— благодатная почва: здесь, к чему только ни обратишься, везде открытия. Тотьма#nbsp;— в моём сердце. Диссертацию писала по теме «Сервировка императорских столов. Проблема музейного моделирования действительности» и именно в Тотьме реализовала практическую часть своего исследования#nbsp;— сделала выставку «Хрупкое очарование былого». Это была первая моя выставка, и теперь я не могу остановиться. Константин#nbsp;Ширко: Я окончил исторический факультет Томского государственного университета и уже больше 20#nbsp;лет тружусь в#nbsp;сфере культуры (в#nbsp;частности, был начальником отдела в#nbsp;региональном департаменте, который курировал в том числе и#nbsp;музейное направление). Последние 10#nbsp;лет проработал в#nbsp;Томском областном краеведческом музее заместителем директора по научно‑методической работе, потом был заместителем директора Новосибирского государственного художественного музея.
Печатается по: Головная боль или новые возможности? Беседа Ксении Сергазиной с Марией Правдиной и Константином Ширко // Мир Музея. 2023. №10. С. 52 – 54.
На фото: Фрагмент выставки «Хрупкое очарование былого». Тотемское музейное объединение.