О создании музея в Суздале рассказывает Алла Зайкова, директор Суздальского филиала Владимиро‑Суздальского музея‑заповедника. Беседовала Ксения Сергазина.
Алла Савировна, как вы попали в Суздаль? Когда?
Алла Зайкова: Я училась в университете в Москве, на кафедре этнографии исторического факультета, и попала в Суздаль по распределению в 1979 году. Тогда коллектив музея был достаточно сильный, много было выпускников ведущих вузов страны. Дело в том, что 1960 – 1970‑е годы можно назвать «суздальским ренессансом»: в городе активно шла реставрация, музеефикация, развивался туризм, создавалась практически с нуля инфраструктура туризма и коммунальная система, велось благоустройство города. Требовались квалифицированные кадры. Тогда за несколько лет население приросло почти на тысячу человек. Реставрировали в основном храмы, но что с ними делать? Их опять отдавали под склады, некоторые после реставрации просто стояли закрытые. В городе в то время был один действующий храм. Значительная часть отреставрированных церковных памятников передавалась музею, в них открывались экспозиции, размещались фонды, реставрационные мастерские музея.
А когда закрыли монастыри?
Алла Зайкова: Монастыри закрыли в 1922 году. Все ценности были опечатаны и хранились там же, в монастырях, не разорённые. Когда в 1921 году начался голод в Поволжье, значительную часть ценностей отправили на помощь голодающим (Помгол). Это шло параллельно с созданием музея.
В 1921 году в Суздаль приехал работать воспитателем интерната для мальчиков Василий Иванович Романовский (1872 – 1945), дворянин, выпускник историко‑филологического факультета Московского университета (перед революцией он служил в звании действительного статского советника на посту инспектора русских учебных заведений Великого княжества Финляндского). Обладая знаниями и широким кругозором, В. И. Романовский сразу понял ценность города. Он и стал создателем музея.
До революции вообще никакого музея здесь не было?
Алла Зайкова: Во всей губернии был только один музей — во Владимире. Большинство музеев в уездных городах появилось в начале 1920‑х годов и позже, когда уже шли реквизиции, конфискации, вещи уходили государству. Одним из первых декретов новой власти был декрет «О регистрации, приёме на учёт и хранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений». Церковные ценности в то время далеко не всеми рассматривались как ценности музейные. Романовскому поручили претворить в жизнь его же инициативу по образованию музея, но финансирования не было. Выделили ряд помещений в Архиерейских палатах, приписали к музею несколько самых ценных церквей города, чтобы контролировать их состояние. И всё. Как Романовскому удалось сохранять их в городе? Он был педагогом, совмещал функции музейного работника и преподавателя. По документам, музей был создан в 1922 году, а через год, 23 ноября 1923 года, был открыт для посетителей и начал вести экскурсионную, краеведческую и культурно‑просветительскую деятельность. В первый год работы музей посетило 2524 человека в основном местных жителя, штат музея три человека. Первые экспозиции (тогда применялось слово отделы) были история первобытного общества, краеведения, церковной старины, позже в соборе открыли антирелигиозную выставку. Большая часть раритетов сохранилась. Уже тогда же по инициативе музея начались археологические раскопки. В середине 1930‑х проводил раскопки археолог Александр Фёдорович Дубынин (1903 – 1992). В 1929 году в Суздаль приехал молодой специалист искусствовед и архитектор Алексей Дмитриевич Варганов (1905 – 1977), через год возглавивший музей.
Суздаль хорошо сохранился...
Алла Зайкова: На рубеже XIX – XX веков Суздаль был глубоко провинциальным городом. Он оказался на обочине промышленного развития нашей страны. Железную дорогу, как бы ни хотели купцы, провести не удалось. Поэтому наиболее активные купцы уехали отсюда ещё в XIX веке, таким образом, не было промышленности и социально активного и организованного рабочего класса. А жили здесь в основном мещане — огородники. В 1897 году в городе было шесть с небольшим тысяч жителей.
Если мещане, то в 1930‑е, наверное, и посадили не так много?
Алла Зайкова: В 1930‑е в Суздале не сажали, но было достаточно много лишённых избирательных прав. Кто они были? Немногочисленные купцы третьей гильдии, зажиточные мещане, монахи, священники, городовые, приказчики. Они‑то и оказались в числе лишённых избирательных прав. В 1930 годы 30 суздальцев были высланы в северные области по обвинению в участии в церковно‑контрреволюционной группе во главе со священником Леонтием (Стасевичем). Я до сих пор удивляюсь: город такой глубоко духовный был — монастыри, церкви, куда ни посмотришь, — а безбожниками стали очень быстро. Здесь же тоже иконы горели, колокола сбрасывались, церкви разрушались. Но по сравнению с другими городами, конечно, меньше.
Ну и после войны город, конечно, находился в очень тяжёлом состоянии. Суздальский район в основном сельскохозяйственный — Суздальское ополье, — он снабжал армию продовольствием. Время было такое, что было не до памятников, более того, дров не хватало, все деревянные детали храмов выламывали на топливо. А. Д. Варганов, совмещавший тогда обязанности директора музея и инспектора по охране памятников, в своих дневниках описывал ужасную картину. Но, может быть, на фоне катастрофического разрушения культурного наследия в оккупированных областях уже в апреле 1945 года принимается постановление Совета народных комиссаров «О мероприятиях по сохранению и реставрации памятников архитектуры Владимирской области», на неотложные ремонтные работы по поддержанию памятников архитектуры Суздалю выделено в 1945 году 275 тысяч руб.
В 1946 году в рамках Владимирской областной реставрационной мастерской в Суздале создаётся реставрационный участок. Постепенно при активном участии А.Д. Варганова под руководством А.В. и И.А. Столетовых формируется знаменитая в дальнейшем владимиро‑суздальская школа реставраторов. Масштабные реставрационные работы на ближайшие 40 лет станут одной из главных примет жизни города Суздаля.
И кто же придумал сделать город‑музей?
Алла Зайкова: Это словосочетание прозвучало ещё в 1920 году из уст Игоря Эммануиловича Грабаря (1871 – 1960). Когда он приехал, сказал, что «Суздаль — город‑музей и сохранение в неприкосновенности всех его храмов диктуется интересами науки и культуры». Он же сказал, что наступит время, когда в наши древние города будут ездить так же, как в Италию. Позже это же словосочетание стало повторяться в 1950‑е годы. Вообще, тогда как‑то всё совпало: к 1960‑м годам страна в основном восстановилась после войны, в 1967 году принята пятидневная рабочая неделя, то есть два выходных. Люди получили возможность куда‑то недалеко съездить на два дня, появляется интерес к своей истории, к древним русским городам. Но ситуация с архитектурным наследием была нерадостная. Существует даже мнение, что каждый день исчезало по разным причинам по несколько памятников архитектуры, особенно уязвимо было деревянное зодчество.
В центральной прессе стали появляться статьи известных деятелей культуры страны Валентина Распутина, Петра Барановского, Ильи Глазунова, Павла Корина и других, основным рефреном которых было, что культурное наследие страны надо сохранять, реставрировать и использовать; помочь властям вvэтом должны все граждане страны. Так было создано Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК). Кстати, в 1970‑е годы многие суздальские памятники реставрировались именно на средства ВООПИиК, которые складывались из членских взносов, то есть на народные деньги.
Золотое кольцо — концепт того же времени?
Алла Зайкова: Идея о кольцевом туристическом маршруте по древним русским городам вокруг Москвы родилась в Суздале, её автор — писатель и журналист Юрий Александрович Бычков (1931 – 2016), тогда корреспондент газеты «Советская культура» — объезжал города с целью сделать репортаж для газеты и подбирал себе маршрут. А впервые словосочетание «Золотое кольцо» прозвучало именно на заседании Центрального совета ВООПИК, членом которого был Ю. А. Бычков. По существу, маршрут Золотое кольцо открыл нашу страну и культурное наследие России для иностранцев. На протяжении почти 30 лет это был самый востребованный маршрут, и Суздаль в нём был одним из главных пунктов.
С чего вы рекомендуете начинать экскурсию гостям города? Без чего нет Суздаля?
Алла Зайкова: Суздаль — удивительно органичный и цельный организм: и в архитектурном плане, и в сакральном. В нём важно всё: архитектурный ансамбль, удивительный ландшафт с лугами и рекой, на извилистое русло которой как бы нанизаны церкви и монастыри...
Фото Алексея Ковалёва и Константина Преображенского, июнь 2024 г.
На фото обложки: Звонница. XVI в. Спасо‑Евфимиев монастырь.
Алла Зайкова: Я училась в университете в Москве, на кафедре этнографии исторического факультета, и попала в Суздаль по распределению в 1979 году. Тогда коллектив музея был достаточно сильный, много было выпускников ведущих вузов страны. Дело в том, что 1960 – 1970‑е годы можно назвать «суздальским ренессансом»: в городе активно шла реставрация, музеефикация, развивался туризм, создавалась практически с нуля инфраструктура туризма и коммунальная система, велось благоустройство города. Требовались квалифицированные кадры. Тогда за несколько лет население приросло почти на тысячу человек. Реставрировали в основном храмы, но что с ними делать? Их опять отдавали под склады, некоторые после реставрации просто стояли закрытые. В городе в то время был один действующий храм. Значительная часть отреставрированных церковных памятников передавалась музею, в них открывались экспозиции, размещались фонды, реставрационные мастерские музея.
А когда закрыли монастыри?
Алла Зайкова: Монастыри закрыли в 1922 году. Все ценности были опечатаны и хранились там же, в монастырях, не разорённые. Когда в 1921 году начался голод в Поволжье, значительную часть ценностей отправили на помощь голодающим (Помгол). Это шло параллельно с созданием музея.
В 1921 году в Суздаль приехал работать воспитателем интерната для мальчиков Василий Иванович Романовский (1872 – 1945), дворянин, выпускник историко‑филологического факультета Московского университета (перед революцией он служил в звании действительного статского советника на посту инспектора русских учебных заведений Великого княжества Финляндского). Обладая знаниями и широким кругозором, В. И. Романовский сразу понял ценность города. Он и стал создателем музея.
До революции вообще никакого музея здесь не было?
Алла Зайкова: Во всей губернии был только один музей — во Владимире. Большинство музеев в уездных городах появилось в начале 1920‑х годов и позже, когда уже шли реквизиции, конфискации, вещи уходили государству. Одним из первых декретов новой власти был декрет «О регистрации, приёме на учёт и хранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений». Церковные ценности в то время далеко не всеми рассматривались как ценности музейные. Романовскому поручили претворить в жизнь его же инициативу по образованию музея, но финансирования не было. Выделили ряд помещений в Архиерейских палатах, приписали к музею несколько самых ценных церквей города, чтобы контролировать их состояние. И всё. Как Романовскому удалось сохранять их в городе? Он был педагогом, совмещал функции музейного работника и преподавателя. По документам, музей был создан в 1922 году, а через год, 23 ноября 1923 года, был открыт для посетителей и начал вести экскурсионную, краеведческую и культурно‑просветительскую деятельность. В первый год работы музей посетило 2524 человека в основном местных жителя, штат музея три человека. Первые экспозиции (тогда применялось слово отделы) были история первобытного общества, краеведения, церковной старины, позже в соборе открыли антирелигиозную выставку. Большая часть раритетов сохранилась. Уже тогда же по инициативе музея начались археологические раскопки. В середине 1930‑х проводил раскопки археолог Александр Фёдорович Дубынин (1903 – 1992). В 1929 году в Суздаль приехал молодой специалист искусствовед и архитектор Алексей Дмитриевич Варганов (1905 – 1977), через год возглавивший музей.
Суздаль хорошо сохранился...
Алла Зайкова: На рубеже XIX – XX веков Суздаль был глубоко провинциальным городом. Он оказался на обочине промышленного развития нашей страны. Железную дорогу, как бы ни хотели купцы, провести не удалось. Поэтому наиболее активные купцы уехали отсюда ещё в XIX веке, таким образом, не было промышленности и социально активного и организованного рабочего класса. А жили здесь в основном мещане — огородники. В 1897 году в городе было шесть с небольшим тысяч жителей.
Если мещане, то в 1930‑е, наверное, и посадили не так много?
Алла Зайкова: В 1930‑е в Суздале не сажали, но было достаточно много лишённых избирательных прав. Кто они были? Немногочисленные купцы третьей гильдии, зажиточные мещане, монахи, священники, городовые, приказчики. Они‑то и оказались в числе лишённых избирательных прав. В 1930 годы 30 суздальцев были высланы в северные области по обвинению в участии в церковно‑контрреволюционной группе во главе со священником Леонтием (Стасевичем). Я до сих пор удивляюсь: город такой глубоко духовный был — монастыри, церкви, куда ни посмотришь, — а безбожниками стали очень быстро. Здесь же тоже иконы горели, колокола сбрасывались, церкви разрушались. Но по сравнению с другими городами, конечно, меньше.
Ну и после войны город, конечно, находился в очень тяжёлом состоянии. Суздальский район в основном сельскохозяйственный — Суздальское ополье, — он снабжал армию продовольствием. Время было такое, что было не до памятников, более того, дров не хватало, все деревянные детали храмов выламывали на топливо. А. Д. Варганов, совмещавший тогда обязанности директора музея и инспектора по охране памятников, в своих дневниках описывал ужасную картину. Но, может быть, на фоне катастрофического разрушения культурного наследия в оккупированных областях уже в апреле 1945 года принимается постановление Совета народных комиссаров «О мероприятиях по сохранению и реставрации памятников архитектуры Владимирской области», на неотложные ремонтные работы по поддержанию памятников архитектуры Суздалю выделено в 1945 году 275 тысяч руб.
В 1946 году в рамках Владимирской областной реставрационной мастерской в Суздале создаётся реставрационный участок. Постепенно при активном участии А.Д. Варганова под руководством А.В. и И.А. Столетовых формируется знаменитая в дальнейшем владимиро‑суздальская школа реставраторов. Масштабные реставрационные работы на ближайшие 40 лет станут одной из главных примет жизни города Суздаля.
И кто же придумал сделать город‑музей?
Алла Зайкова: Это словосочетание прозвучало ещё в 1920 году из уст Игоря Эммануиловича Грабаря (1871 – 1960). Когда он приехал, сказал, что «Суздаль — город‑музей и сохранение в неприкосновенности всех его храмов диктуется интересами науки и культуры». Он же сказал, что наступит время, когда в наши древние города будут ездить так же, как в Италию. Позже это же словосочетание стало повторяться в 1950‑е годы. Вообще, тогда как‑то всё совпало: к 1960‑м годам страна в основном восстановилась после войны, в 1967 году принята пятидневная рабочая неделя, то есть два выходных. Люди получили возможность куда‑то недалеко съездить на два дня, появляется интерес к своей истории, к древним русским городам. Но ситуация с архитектурным наследием была нерадостная. Существует даже мнение, что каждый день исчезало по разным причинам по несколько памятников архитектуры, особенно уязвимо было деревянное зодчество.
В центральной прессе стали появляться статьи известных деятелей культуры страны Валентина Распутина, Петра Барановского, Ильи Глазунова, Павла Корина и других, основным рефреном которых было, что культурное наследие страны надо сохранять, реставрировать и использовать; помочь властям вvэтом должны все граждане страны. Так было создано Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК). Кстати, в 1970‑е годы многие суздальские памятники реставрировались именно на средства ВООПИиК, которые складывались из членских взносов, то есть на народные деньги.
Золотое кольцо — концепт того же времени?
Алла Зайкова: Идея о кольцевом туристическом маршруте по древним русским городам вокруг Москвы родилась в Суздале, её автор — писатель и журналист Юрий Александрович Бычков (1931 – 2016), тогда корреспондент газеты «Советская культура» — объезжал города с целью сделать репортаж для газеты и подбирал себе маршрут. А впервые словосочетание «Золотое кольцо» прозвучало именно на заседании Центрального совета ВООПИК, членом которого был Ю. А. Бычков. По существу, маршрут Золотое кольцо открыл нашу страну и культурное наследие России для иностранцев. На протяжении почти 30 лет это был самый востребованный маршрут, и Суздаль в нём был одним из главных пунктов.
С чего вы рекомендуете начинать экскурсию гостям города? Без чего нет Суздаля?
Алла Зайкова: Суздаль — удивительно органичный и цельный организм: и в архитектурном плане, и в сакральном. В нём важно всё: архитектурный ансамбль, удивительный ландшафт с лугами и рекой, на извилистое русло которой как бы нанизаны церкви и монастыри...
Фото Алексея Ковалёва и Константина Преображенского, июнь 2024 г.
На фото обложки: Звонница. XVI в. Спасо‑Евфимиев монастырь.
Печатается по: Без чего нет Суздаля? Беседа Ксении Сергазиной с Аллой Зайковой // Мир Музея. 2024. №7. С. 16–18.
См. также:
«У Суздаля особая звезда». Беседа Ксении Сергазиной с Алисой Бирюковой // Мир Музея. 2024. №7. С. 20.
Между пленэром, тюрьмой и кинематографом // Мир Музея. 2024. №7. С. 26–27.
Николя Челоро: Суздаль — живое сердце России. Беседа Ксении Сергазиной с Николя Челоро // Мир Музея. 2024. №7. С. 27.
Застывшее море. Беседа Ксении Сергазиной с Олегом Рыжковым // Мир Музея. 2024. №7. С. 9–12.
«У Суздаля особая звезда». Беседа Ксении Сергазиной с Алисой Бирюковой // Мир Музея. 2024. №7. С. 20.
Между пленэром, тюрьмой и кинематографом // Мир Музея. 2024. №7. С. 26–27.
Николя Челоро: Суздаль — живое сердце России. Беседа Ксении Сергазиной с Николя Челоро // Мир Музея. 2024. №7. С. 27.
Застывшее море. Беседа Ксении Сергазиной с Олегом Рыжковым // Мир Музея. 2024. №7. С. 9–12.