Мы рады объявить победителя конкурса «За лучшую инициативу в деле сохранения культурного наследия» и лауреата премии имени Ю.П. Пищулина. В этом году ими стали Дмитрий Кузнецов и Нина Матвеева (Музей Живой старинной вывески, Рыбинск). Премия была вручена победителям 20 мая в рамках презентации журнала «Мир Музея» в стенах Российского государственного гуманитарного университета. Лауреатами премии имени Ю.П. Пищулина в предыдущие годы были сотрудники Государственного музея «Исаакиевский собор», Мемориального историко‑художественного и природного музея‑заповедника В.Д. Поленова, Русского географического общества, режиссёр Митчелл Джонсон. С лауреатами Дмитрием Кузнецовым и Ниной Матвеевой беседовала Ксения Сергазина.
Митя, Нина, сначала — про вас: как вы познакомились, как вообще получилось, что вы делали этот проект вместе, и почему Рыбинск?
Митя Кузнецов: Ну, со мной‑то понятно: я коренной рыбинец, у меня в пяти‑шести поколениях все рыбинцы.
Чем занимались?
Митя Кузнецов: Один из родственников по линии мамы работал на канатной фабрике Журавлёвых — начал с подростка и дорос, как передаёт моя семейная история, до главного бухгалтера. Журавлёв даже хотел его женить на своей дочери. Прадед по линии папы Дмитрий Кузнецов был кузнецом под Рыбинском, станция Волга, все к нему съезжались из округи, у него было восемь детей. Закончил он, к сожалению, плохо, его раскулачили, он запил. Один из его детей — мой дедушка Дмитрий Дмитриевич Кузнецов, в городе был заметный человек — долгое время работал директором хлебозавода №1, главного в Рыбинске, а потом стал председателем профсоюза всех хлебозаводов города. У меня, по сути, родословная начальников.
И родились вы там же, в Рыбинске? И учились там?
Митя Кузнецов: Да, я никуда не девался. У меня нет высшего образования, я окончил десять классов — и сразу же выбрал музыкальную практику. В 15 лет я стал заниматься музыкой, стал «сыном полка» в группе «Седьмая вода». Попробовал поступить в нашу Авиационную академию, но у меня это всё не пошло. Я практически круглые сутки писал музыку — у меня реально не было времени ни на что другое. И вот уже 35 лет я — с музыкой.
Нина, а вы?
Нина Матвеева: Не могу похвастаться такой обширной биографией: я родом из села Брейтова Ярославской области.
Тоже Волга?
Нина Матвеева: Да. Рыбинское водохранилище, Волга. И примерно столько, сколько Митя занимается музыкой, я занимаюсь рисованием. Училась я в Костроме на художественно‑графическом факультете. Окончила — и приехала в Рыбинск.
Какой ваш стиль?
Нина Матвеева: Графика. Люблю графику, акварель. В Рыбинске я сразу же поступила в Рыбинский драматический театр — как художник‑бутафор. В 2017 году директор театра предложила мне поучаствовать в выставке, посвящённой открытию театрального сезона. На эту выставку попал Дмитрий Станиславович — и, видимо, как‑то узрел мою любовь к старине. На выставке были в основном представлены городские пейзажи — со старинными зданиями, — а он в это время работал над проектом и пригласил меня к сотрудничеству.
Митя Кузнецов: С Ниной мы пересекались: я писал музыку для постановок Рыбинского театра, мы вместе работали над спектаклем, Нина — как художник и бутафор, а я — как композитор. Там мы впервые познакомились. Спустя года два я увидел на стене выставку — и меня зацепило: к тому времени уже год как я реализовывал проект с вывесками в Рыбинске, а Нина рисовала старинные рыбинские дома — очень тонко, изящно, с резьбой, — и я увидел, что она могла бы хорошо вписаться в проект. Спросил, не хотела бы она порисовать вывески — старинные, а она ответила, что мечтала об этом.
Нина Матвеева: Ещё до меня Митя работал с дизайнерами, я видела эти работы. Проходила мимо них — и думала: я же тоже так могу! И вот пришёл сам человек.
А теперь о проекте: как он родился, почему вдруг?
Митя Кузнецов: Это всё музыкальная тема. Да и графикой я занимаюсь очень давно — сам оформлял альбомы, которые я выпускал.
Обложки сам делал?
Митя Кузнецов: Да. Когда я стал выпускать свои диски, поставил программы, изучал это всё и начал применять на деле — с 2000 года. Началось с того, что в Рыбинск ко мне приехал мой хороший друг, замечательный музыкант и актёр Владимир Щукин из Москвы, достаточно известный человек. Его первая пластинка называлась «В начале века», я её услышал в начале 1990‑х годов и был восхищён, прямо упивался ей все 1990‑е годы. Мы познакомились на Пущинском фестивале в 1992 году, где Щукин взял стопку винила, только что выпущенного на «Мелодии», и подарил участникам концерта. Я взял пластинку — и с тех пор я просто мечтал оцифровать эту пластинку и сделать альбом. Лет через 10 мы вдруг встретились на фестивале и провели три дня в совместном творчестве, не выходя из гостиничного номера, просто влюбившись по‑человечески друг в друга — репетировали его песни. И в тот момент он предложил мне сделать альбом — оцифровать пластинку. Мы подружились — Владимир Щукин стал другом нашей семьи. Каждый год я стараюсь проводить его концерты в Рыбинске.
Так вот, Володя подготовил моноспектакль «Евгений Онегин» — и я предложил ему провести спектакль в Рыбинске. Мне было интересно не просто его пригласить, но и среду создать. Встречу провели в ресторане, в старинном доме с камином, но надо было ещё афишу сделать. С афиши‑то всё и началось. Я изучал, как выглядели афиши того времени, интересовался шрифтами и, увидев старинные вывески магазинов, подумал, как было бы здорово украсить весь Рыбинск такими афишами — вернуть центру города вид улиц XIX века. Случилось очень удачно: в 2015 году приезжал Володя — и я сделал афишу, а в 2016 году у нас в Рыбинске сменилась власть. Я уже тогда хотел перенести празднование Дня города в исторический центр, потому что тот пустовал, украсить его старинными вывесками — и в этом процессе важной идеей было возвращение дореформенной орфографии, имперского русского языка: сохранить шрифты, обороты и так далее.
Это, значит, не стилизация даже, а реконструкция?
Митя Кузнецов: Это реконструкция, но с перспективой: можно от этого оттолкнуться и идти дальше. Вначале меня многие даже не услышали и не поняли — решили, что я хочу сделать copy‑paste, но идея была гораздо шире: взять дореволюционное за прообраз, чтобы идти дальше. Если мы хотим двигаться к своим корням, то и корни нужно изучить.
Мне кажется или здесь, действительно, скорее музыкальный ход мысли, чем художественный? Как будто такая логика: мы берём мелодию и развиваем её на свой лад, но мелодия может быть народная — как у Глинки или у Чайковского. Художники сразу сделали бы новое, своё.
Митя Кузнецов: Вы правы: я мыслю как музыкант, занимающийся традицией. И неприятие возникло в среде академических художников города.
Иконописцы бы поняли — им важно воссоздавать традиции.
Митя Кузнецов: Как раз да. Иконописцы поняли, а художники приняли проект в штыки. И, наверное, вы правы: логика ремесленного подхода не всем понятна.
И в итоге? Новый мэр — и?..
Митя Кузнецов: О проекте я рассказал заместителю мэра Дмитрию Рудакову, у которого была идея восстановить исторический центр города. И он принял проект на ура. Сначала мы провели эксперимент на Красной площади, но производство доверили рекламной компании, которая делала их из пластика. Я же ратовал за натуральные материалы. Прорыв случился, когда на площадь въехала букмекерская контора, которой я предложил сделать полностью аутентичную вывеску по старинному рецепту, попросив оплатить только материалы. Собрал небольшую артель из трёх человек и воплотил свою идею, самостоятельно разработав технологию производства.
И что там? Там металл?
Нина Матвеева: Деревянный подрамник сперва.
Митя Кузнецов: Богатый багет. Буквы из алюминия, покрыты золотой поталью.
А как крепятся буквы?
Митя Кузнецов: Мы схитрили, там была фишечка. Когда мы повесили первую вывеску, администрация не ожидала. А я сказал коллегам: «Может быть, вы не осознаёте, но мы сейчас меняем ход истории». Я настраивался, знал уже, к чему это приведёт. С администрацией мы договорились, что делаем проект — но последнее слово будет за мной, чтобы никаких не было «лебедь, рак да щука». Затем разработал дизайн-код, который администрация внедрила в правила благоустройства города.
Нина, а вы в проекте ради чего? Митю, как я поняла, привлекает скорее ценностный уровень — как можно настолько изменить город. А вас?
Нина Матвеева: Мне хотелось этим заниматься: для меня это и самовыражение, и возможность быть полезной. Вывески — это же не обязательно буквенные композиции, есть и живописные. Самая красивая вывеска из наших — бакалейная торговля. Какой ещё художник похвастается двумя натюрмортами в центре города?
Митя Кузнецов: Я хотел создать пространство для художников, где они будут свободно творить. А сейчас в Рыбинске наши же собственные правила стали нам тесны. И мы начали новый проект в Ирбите. Там же была Ирбитская ярмарка — и сохранился пассаж, историческая застройка. Я разработал улучшенную версию дизайн-кода города, учёл многие ошибки, допущенные в Рыбинске. При этом у нас осталось много свободы. Нам доверяют.
Фото Алексея Ковалёва.
Митя Кузнецов: Ну, со мной‑то понятно: я коренной рыбинец, у меня в пяти‑шести поколениях все рыбинцы.
Чем занимались?
Митя Кузнецов: Один из родственников по линии мамы работал на канатной фабрике Журавлёвых — начал с подростка и дорос, как передаёт моя семейная история, до главного бухгалтера. Журавлёв даже хотел его женить на своей дочери. Прадед по линии папы Дмитрий Кузнецов был кузнецом под Рыбинском, станция Волга, все к нему съезжались из округи, у него было восемь детей. Закончил он, к сожалению, плохо, его раскулачили, он запил. Один из его детей — мой дедушка Дмитрий Дмитриевич Кузнецов, в городе был заметный человек — долгое время работал директором хлебозавода №1, главного в Рыбинске, а потом стал председателем профсоюза всех хлебозаводов города. У меня, по сути, родословная начальников.
И родились вы там же, в Рыбинске? И учились там?
Митя Кузнецов: Да, я никуда не девался. У меня нет высшего образования, я окончил десять классов — и сразу же выбрал музыкальную практику. В 15 лет я стал заниматься музыкой, стал «сыном полка» в группе «Седьмая вода». Попробовал поступить в нашу Авиационную академию, но у меня это всё не пошло. Я практически круглые сутки писал музыку — у меня реально не было времени ни на что другое. И вот уже 35 лет я — с музыкой.
Нина, а вы?
Нина Матвеева: Не могу похвастаться такой обширной биографией: я родом из села Брейтова Ярославской области.
Тоже Волга?
Нина Матвеева: Да. Рыбинское водохранилище, Волга. И примерно столько, сколько Митя занимается музыкой, я занимаюсь рисованием. Училась я в Костроме на художественно‑графическом факультете. Окончила — и приехала в Рыбинск.
Какой ваш стиль?
Нина Матвеева: Графика. Люблю графику, акварель. В Рыбинске я сразу же поступила в Рыбинский драматический театр — как художник‑бутафор. В 2017 году директор театра предложила мне поучаствовать в выставке, посвящённой открытию театрального сезона. На эту выставку попал Дмитрий Станиславович — и, видимо, как‑то узрел мою любовь к старине. На выставке были в основном представлены городские пейзажи — со старинными зданиями, — а он в это время работал над проектом и пригласил меня к сотрудничеству.
Митя Кузнецов: С Ниной мы пересекались: я писал музыку для постановок Рыбинского театра, мы вместе работали над спектаклем, Нина — как художник и бутафор, а я — как композитор. Там мы впервые познакомились. Спустя года два я увидел на стене выставку — и меня зацепило: к тому времени уже год как я реализовывал проект с вывесками в Рыбинске, а Нина рисовала старинные рыбинские дома — очень тонко, изящно, с резьбой, — и я увидел, что она могла бы хорошо вписаться в проект. Спросил, не хотела бы она порисовать вывески — старинные, а она ответила, что мечтала об этом.
Нина Матвеева: Ещё до меня Митя работал с дизайнерами, я видела эти работы. Проходила мимо них — и думала: я же тоже так могу! И вот пришёл сам человек.
А теперь о проекте: как он родился, почему вдруг?
Митя Кузнецов: Это всё музыкальная тема. Да и графикой я занимаюсь очень давно — сам оформлял альбомы, которые я выпускал.
Обложки сам делал?
Митя Кузнецов: Да. Когда я стал выпускать свои диски, поставил программы, изучал это всё и начал применять на деле — с 2000 года. Началось с того, что в Рыбинск ко мне приехал мой хороший друг, замечательный музыкант и актёр Владимир Щукин из Москвы, достаточно известный человек. Его первая пластинка называлась «В начале века», я её услышал в начале 1990‑х годов и был восхищён, прямо упивался ей все 1990‑е годы. Мы познакомились на Пущинском фестивале в 1992 году, где Щукин взял стопку винила, только что выпущенного на «Мелодии», и подарил участникам концерта. Я взял пластинку — и с тех пор я просто мечтал оцифровать эту пластинку и сделать альбом. Лет через 10 мы вдруг встретились на фестивале и провели три дня в совместном творчестве, не выходя из гостиничного номера, просто влюбившись по‑человечески друг в друга — репетировали его песни. И в тот момент он предложил мне сделать альбом — оцифровать пластинку. Мы подружились — Владимир Щукин стал другом нашей семьи. Каждый год я стараюсь проводить его концерты в Рыбинске.
Так вот, Володя подготовил моноспектакль «Евгений Онегин» — и я предложил ему провести спектакль в Рыбинске. Мне было интересно не просто его пригласить, но и среду создать. Встречу провели в ресторане, в старинном доме с камином, но надо было ещё афишу сделать. С афиши‑то всё и началось. Я изучал, как выглядели афиши того времени, интересовался шрифтами и, увидев старинные вывески магазинов, подумал, как было бы здорово украсить весь Рыбинск такими афишами — вернуть центру города вид улиц XIX века. Случилось очень удачно: в 2015 году приезжал Володя — и я сделал афишу, а в 2016 году у нас в Рыбинске сменилась власть. Я уже тогда хотел перенести празднование Дня города в исторический центр, потому что тот пустовал, украсить его старинными вывесками — и в этом процессе важной идеей было возвращение дореформенной орфографии, имперского русского языка: сохранить шрифты, обороты и так далее.
Это, значит, не стилизация даже, а реконструкция?
Митя Кузнецов: Это реконструкция, но с перспективой: можно от этого оттолкнуться и идти дальше. Вначале меня многие даже не услышали и не поняли — решили, что я хочу сделать copy‑paste, но идея была гораздо шире: взять дореволюционное за прообраз, чтобы идти дальше. Если мы хотим двигаться к своим корням, то и корни нужно изучить.
Мне кажется или здесь, действительно, скорее музыкальный ход мысли, чем художественный? Как будто такая логика: мы берём мелодию и развиваем её на свой лад, но мелодия может быть народная — как у Глинки или у Чайковского. Художники сразу сделали бы новое, своё.
Митя Кузнецов: Вы правы: я мыслю как музыкант, занимающийся традицией. И неприятие возникло в среде академических художников города.
Иконописцы бы поняли — им важно воссоздавать традиции.
Митя Кузнецов: Как раз да. Иконописцы поняли, а художники приняли проект в штыки. И, наверное, вы правы: логика ремесленного подхода не всем понятна.
И в итоге? Новый мэр — и?..
Митя Кузнецов: О проекте я рассказал заместителю мэра Дмитрию Рудакову, у которого была идея восстановить исторический центр города. И он принял проект на ура. Сначала мы провели эксперимент на Красной площади, но производство доверили рекламной компании, которая делала их из пластика. Я же ратовал за натуральные материалы. Прорыв случился, когда на площадь въехала букмекерская контора, которой я предложил сделать полностью аутентичную вывеску по старинному рецепту, попросив оплатить только материалы. Собрал небольшую артель из трёх человек и воплотил свою идею, самостоятельно разработав технологию производства.
И что там? Там металл?
Нина Матвеева: Деревянный подрамник сперва.
Митя Кузнецов: Богатый багет. Буквы из алюминия, покрыты золотой поталью.
А как крепятся буквы?
Митя Кузнецов: Мы схитрили, там была фишечка. Когда мы повесили первую вывеску, администрация не ожидала. А я сказал коллегам: «Может быть, вы не осознаёте, но мы сейчас меняем ход истории». Я настраивался, знал уже, к чему это приведёт. С администрацией мы договорились, что делаем проект — но последнее слово будет за мной, чтобы никаких не было «лебедь, рак да щука». Затем разработал дизайн-код, который администрация внедрила в правила благоустройства города.
Нина, а вы в проекте ради чего? Митю, как я поняла, привлекает скорее ценностный уровень — как можно настолько изменить город. А вас?
Нина Матвеева: Мне хотелось этим заниматься: для меня это и самовыражение, и возможность быть полезной. Вывески — это же не обязательно буквенные композиции, есть и живописные. Самая красивая вывеска из наших — бакалейная торговля. Какой ещё художник похвастается двумя натюрмортами в центре города?
Митя Кузнецов: Я хотел создать пространство для художников, где они будут свободно творить. А сейчас в Рыбинске наши же собственные правила стали нам тесны. И мы начали новый проект в Ирбите. Там же была Ирбитская ярмарка — и сохранился пассаж, историческая застройка. Я разработал улучшенную версию дизайн-кода города, учёл многие ошибки, допущенные в Рыбинске. При этом у нас осталось много свободы. Нам доверяют.
Фото Алексея Ковалёва.
Лауреатами конкурса «За лучшую инициативу в деле сохранения культурного наследия» и премии имени Ю.П. Пищулина в 2022 году ими стали Дмитрий Кузнецов и Нина Матвеева.
Печатается по: «Мы сейчас меняем ход истории». Беседа Ксении Сергазиной с Дмитрием Кузнецовым и Ниной Матвеевой // Мир Музея. 2022. №6. С.2–4.
См. также: Жить достойно. Беседа Алексея Пищулина с Митчеллом Джонсоном // Мир Музея. 2020. №11. С.8–9.
Практическая цетология. Беседа Алексея Пищулина с Владимиром Латкой // Мир Музея. 2024. №2. С.8–10.
Спасая Север, спасём себя. Беседа Алексея Пищулина с Митчеллом Джонсоном // Мир Музея. 2019. №5. С.8–9.
«Мы не можем не жить жизнью усадьбы». Беседа Алексея Пищулина с Натальей Поленовой // Мир Музея. 2017. №5. С.10–12.
Лучший гид России. Беседа Алексея Пищулина с Анастасией Чернобровиной // Мир Музея. 2018. №7. С.2–5.
Практическая цетология. Беседа Алексея Пищулина с Владимиром Латкой // Мир Музея. 2024. №2. С.8–10.
Спасая Север, спасём себя. Беседа Алексея Пищулина с Митчеллом Джонсоном // Мир Музея. 2019. №5. С.8–9.
«Мы не можем не жить жизнью усадьбы». Беседа Алексея Пищулина с Натальей Поленовой // Мир Музея. 2017. №5. С.10–12.
Лучший гид России. Беседа Алексея Пищулина с Анастасией Чернобровиной // Мир Музея. 2018. №7. С.2–5.