Юрия Петровича Пищулина вспоминают его внук и коллеги, сотрудники редакции «Мира Музея» разных лет.
Степан Неклюдов Дедушка Юра повлиял на несколько аспектов моей жизни — но так получилось, что именно эти аспекты оказались важнейшими и решающими.
Для начала именно он научил меня игре в шахматы. Отчётливо помню, как мы сидим с дедушкой на кухне (ещё до ремонта) и он, щурясь на доску, приговаривает вслух: «Я тебя так, а ты меня так, а потом ты эдак...» Или: «Каких бы побед ты ни добился в этом углу доски, если ты упустил безопасность короля, ты проиграл» (сказал дед, дав мне спёртый мат ладьёй).,
Шахматы — своеобразная игра, но трудно отрицать, что это великолепный тренажёр логики для ребёнка. А для ребёнка, болеющего астмой, — это ещё и та отдушина, которая позволяет переключить мозги с нехватки кислорода на что‑то более полезное и конструктивное. Наконец, сами эти эпизоды — яркие примеры доброй и умной педагогики, которые оказываются полезны даже сейчас, много лет спустя после его смерти... Я ведь тоже преподаю, а современным детям — да и взрослым тоже — логику и память иногда приходится «сшивать в ручном режиме» (так что теперь уже я приговариваю: «Если это так, то потом так, а дальше ещё так и эдак...»).
Позже, когда я поступил на филологический факультет Московского университета, у нас оказалась ещё одна точка пересечения: в семье, где на протяжении нескольких поколений хорошим тоном считалось иметь художническое образование, мы с ним оказались чуть ли не единственными не‑художниками — и притом оба филологи и специалисты по русской литературе. Разумеется, Тургенев и Салтыков‑Щедрин были ему гораздо ближе, чем дорогой моему сердцу Достоевский — но, по большому счёту, именно влияние дедушки Юры не дало мне поддаться новейшим гуманитарным веяниям, столь стремительно набравшим силу в начале XXI века. Несмотря на массовые увлечения структурализмом и постструктурализмом, теоретической поэтикой, «новыми медиа» и визуальными семиотическими системами, я помнил, что основа гуманитарного знания — люди, литературные произведения и критика, понимание исторических и биографических реалий... На поверку оказалось, что «скучный» консерватизм даёт исследователю широкий кругозор и мощный фундамент для независимой мысли — вот только как бы я мог расслышать тихий голос традиционной культуры среди какофонии нарождавшегося информационного века, если бы не разговоры с дедушкой? Вот уж и впрямь сбылись его слова: «Потом, много лет спустя ты поймёшь, что старик говорил добро». Да, я действительно это понял; но лишь потому, что мне повезло с таким хорошим учителем.
Дедушку Юру я знал как человека тихого и мягкого, охотно говорившего со мной обо мне — однако не любившего распространяться о самом себе. Но для «внешнего мира» Юрий Петрович Пищулин был, конечно, гораздо большим, чем шахматный партнёр для ребёнка (и даже чем кандидат филологических наук советской поры). Это был яркий, волевой человек, феноменально образованный и объездивший пол земного шара, говорящий на иностранных языках (хотя из скромности он всегда преуменьшал степень своего владения языками), человек, который основал журнал «Мир Музея» и дал начало фестивалю «Интермузей». Наконец, наткнувшись уже во взрослом возрасте на несколько книг, вышедших из‑под его пера (в частности, «Тургенев: жизнь, искусство, время» [10), я был поражён уровнем профессионализма и филологического мастерства... Теперь, уже как его коллега, я могу в полной мере это оценить.
Честно говоря, когда я пишу эти строки, у меня возникает странное ощущение: мой «дедушка Юра», на коленках которого я играл ребёнком, сейчас вырастает до масштабов могучего великана или доброго мудреца из старых сказок — рассказанных, кстати, отчасти тоже им. Малозначимые на первый взгляд разговоры оказываются мощными крепостными стенами, защитившими мою тогда ещё хрупкую мысль от опустошительных вихрей исторических штормов... Что самое поразительное, дедушка делал это всё как‑то очень легко и практически незаметно — но с колоссальной самоотдачей и смирением, продиктованными любовью и участием, которых я ни заслужить, ни вознаградить никак не мог.
Думаю, таких моментов было намного больше, чем я могу сейчас вспомнить; «в жизни всё очень сложно», как любил говорить дедушка, а память ребёнка — штука ненадёжная. Но я очень рад, что мне было дано понять хоть что‑нибудь, чтобы сейчас, пусть постфактум, свидетельствовать об этом удивительном человеке...
Ну а лично для меня дедушка Юра и по сей день остаётся одним из любимейших учителей — и образцом для подражания.
Дарья Рудановская Я начала работать в «Мире Музея» в 2005 году. Скажем прямо, сначала Юрий Петрович Пищулин произвёл на меня довольно сложное впечатление. Так получилось, что у нас собралась новая молодая команда, и мы стремились наполнить наши публикации зарождавшимися тогда в музейном сообществе новаторскими идеями. Всем начала рулить Наташа Стапран, моя одноклассница, которая случайно нашла меня на «Хедхантере». Я привела Лёшу Ковалёва, потом Лину Коган‑Лернер, Лёша — Иру Новосёлову. Из старой команды точно была Наталия Григорьевна Воронова, которая бесконечно примиряла нас с Юрием Петровичем.
Появились музейные эксперты, продвигающие современные культурологические концепции и опыт передовых западных музеев, конкурс «Меняющийся музей в меняющемся мире» фонда Владимира Потанина, появились директора, стремящиеся сделать что‑то новое и привлекательное для посетителей. А журнал продолжал печатать статьи о малоизвестных коллекциях, исторические экскурсы и прочие довольно скучные материалы. Не говоря уж о том, что, когда мы пришли, в редакции не было даже верстальщика, по старинке гранки наклеивали на листы А4 — и в таком виде журнал отдавали в типографию.
Перейти на современную компьютерную вёрстку получилось быстро, а вот с идеей музея для посетителей (а не музея хранителей ценностей) было всё непросто. Насколько я сейчас понимаю, главное, чего не без оснований опасался Юрий Петрович, — превращения музея в развлекательный центр, утраты значимости музея как носителя глубокой культуры. Но нам казалось, что он живёт устаревшими представлениями и не готов к каким‑то значимым изменениям... Наши будни превратились в отчаянную борьбу с Юрием Петровичем. У него на столе всегда была папка под названием КЧМ («К чёртовой матери»), в ней нередко оказывались наши творения, потом — если совсем нечего было публиковать — частично из неё извлекавшиеся. Многое нам всё же удавалось напечатать, но немало текстов Юрий Петрович категорически не принимал.
В 2007 году я ушла из журнала — отчасти по личным причинам, отчасти потому, что мне казалось, что нужно менять журнал, а Юрий Петрович не был готов на «революцию», которую мы так хотели устроить. Я продолжала поддерживать связь с коллегами. Знала, что у журнала начались большие финансовые трудности, казалось, вот‑вот его не станет. Но каким‑то невероятным образом находились решения, и журнал продолжал не просто существовать, а, как я видела уже со стороны, развиваться и становиться лучше.
Я стала видеть Юрия Петровича совсем по‑другому — как непоколебимую основу, как человека с жёсткими принципами, не соглашающегося на компромиссы (например, на слияние с другими изданиями, у которых больше денег). И то, что когда‑то мне казалось излишним упрямством, негибкостью, стало видеться крепким стержнем, на котором всё держится. Вероятно, в этом противостоянии наших новаторских идей и традиционной основы и рождалось что‑то значимое и важное. Я очень благодарна Юрию Петровичу за этот интереснейший опыт и за прекрасный журнал.
Ксения Сергазина Я пришла в редакцию в сентябре 2009 года, 15 лет назад — помогать реализовывать новый грантовый проект журнала «Музеи — без барьеров». Это был первый опыт получения грантов, редакция затянула с публикациями — и надо было успеть за четыре месяца собрать годовой объём статей. Работали дружно и интенсивно — успели и подружиться, и сработаться. И кроме 12 номеров журнала в 2009 году напечатали брошюру «Музеи — без барьеров» — о том, что важно учитывать музейщикам при работе с посетителями с особыми потребностями.
Несколько лет я работала внештатным сотрудником журнала, на проектах, а после ухода из журнала Лины Коган‑Лернер, моей подруги и коллеги по университету, Вики Копелянской и Вероники Кирьяновой мне досталась вся редакторская работа. И тогда мы стали гораздо чаще встречаться с Юрием Петровичем у него в кабинете и обсуждать тематические номера. Обычно на пару с Лёшей Ковалёвым, главным художником и заместителем главного редактора.
Иногда встречались со «старой» командой — с Линой, Михой Перловским, её супругом, режиссёром и фотографом, Дашей Рудановской, Викой и Наташей Копелянскими — и обсуждали новые проекты. Журнал все любили.
В 2010 году, через полгода после моего прихода в редакцию, мы подали на конкурс фонда Потанина совместный проект журнала и фряновского музея — и прошли в полуфинал. Наш замысел состоял в том, чтобы возродить во фряновском парке крокет и другие игры с историей, а параллельно записать серию интервью с местными жителями об играх их детства и снять документальное кино. С этим проектом мы съездили на семинар для полуфиналистов — но в финал не прошли.
Не помню, кстати, как относился Юрий Петрович к этому проекту — и знал ли о нём. Мне кажется, мы все его немножко побаивались и оберегали одновременно. Кроме юного Костика, который самоотверженно относил Юрию Петровичу авторские рукописи (был у нас свой фельдъегерь).
...В редакцию Юрий Петрович приходил первым, а уходил из неё последним — внимательно читал все присланные в редакцию статьи, правил заголовки, следил, чтобы столичные авторы не затмевали региональных музейщиков. Приоритетными для нас всегда были статьи сотрудников малых музеев.
Иногда я приходила советоваться — Юрий Петрович выслушивал, задавал вопросы и отвечал на мои всегда кратко и точно, часто — на вырост. Встречи в кабинете были очень насыщенными, хотя и краткими. После одной такой встречи можно было пару месяцев работать спокойно. И ещё... там мы говорили серьёзно. А в редакции, в соседней комнате, много смеялись, смотря номер. Иногда спорили. На просмотр номера приходили все — и Стас и Денис Бацманы, и Марина Абрамова, и Ирка с Костиком, сыном, и мы с Лёшей. Все, кроме Йаххи, которая всегда работала удалённо.
Встречи по средам старались не пропускать без особых на то причин. Отпусков тоже не было. Иногда мы подстраховывали друг друга — и показывали номер Юрию Петровичу по очереди. Он никогда не спрашивал, кто где и почему кого‑то нет на редакции, но мы почему‑то знали, что кворум ему важен. Чувствовали. Относясь к нему с большой бережностью и большим почтением, мне кажется, мы многое понимали без слов. И теперь эта привычка быть на связи без слов очень помогает (мне кажется, он по‑прежнему где‑то рядом).
Денис Бацман На протяжении 10 лет я первым отдавал Юрию Петровичу бумажную версию журнала, привезённую из типографии. Юрий Петрович всегда забирал его с очень серьёзным лицом, но в то же время брал его в руки с какой‑то нежностью. Затем он долго изучал журнал от первой до последней страницы, делая при этом какие‑то заметки в блокноте и вставляя закладки в журнал. Время от времени он улыбался, но чаще сердито хмурился, покачивая головой. Чем больше он сердился, тем больше на редколлегии было споров.
Дарья Сабинина О Юрии Петровиче Пищулине нам читали лекции в РГГУ, на кафедре музеологии. В начале 2013 года мне предложили как волонтёру поработать в журнале, который он возглавлял, — и я тут же согласилась. Но была смущена: в редакции я воспринимала всех звёздами, к которым нельзя запросто обратиться с вопросом, а Юрий Петрович так и вовсе казался небожителем — ведь он организовывал огромные мероприятия, выставки, международный музейный фестиваль, возглавлял единственный профессиональный музейный журнал России.
Я пришла работать в проект, связанный с региональной тематикой,— и поначалу робела больше, сдавая материал в журнал, чем когда брала интервью у директоров музеев или академиков — археологов и историков. Но ребята в журнале радушно помогали друг другу и мне, многое делавшей по неопытности неверно, прощали, подсказывали — и сам Юрий Петрович объяснял, как правильно. Все статьи он вычитывал внимательнейшим образом — материал, который шёл в номер, перед редакционным собранием ему распечатывали. Как сейчас помню его, почти неподвижно сидящего на фоне окна в редакции, с белыми листами в руках, бросающего живой и тёплый взгляд из‑под очков. В его кабинет я заходила реже: казалось, своими вопросами я отвлекаю его «от более важных дел». Позже я поняла, что всё, касающееся журнала, было для него важным.
Мне очень хотелось влиться в созданную Юрием Петровичем семью («рабочая семья» здесь, действительно, более точное слово, чем «команда»). Помню, гордилась, что стою за стойкой журнала «Мир Музея» на фестивале «Интермузей», как, услышав в редакции рассказы об организации первых фестивалей, пересказывала их однокурсницам — историкам искусства. Конечно, мне повезло — быть лично знакомой с человеком, который вошёл в учебники российского музееведения при жизни. Жизни, которая от переживаний за своё дело оборвалась раньше, чем могла бы...
[1] Пищулин Ю.П. Тургенев: жизнь, искусство, время. М., 1988.
Наша редакция в XXI веке Наша команда разных лет — в алфавитном порядке. К сожалению, уже не все имена сотрудников редакции прошлого, XX века удаётся восстановить. Здесь — только те, кого мы знаем или знали лично. Спасибо, дорогие коллеги и друзья!
Марина Абрамова — корреспондент с 2014 года. Алексей Антипов — фотограф в 2003 – 2010 годах. Валерия Ахметьева — редактор, корректор с 2020 года. Денис Бацман — коммерческий директор в 2009 – 2017 годах. Станислав Бацман — исполнительный директор в 2008 – 2017 годах. Людмила Бунькова — менеджер, секретарь редакции в 2004 – 2010 годах. Наталия Воронова — ответственный секретарь, заместитель главного редактора журнала в 1999 – 2007 годах. Татьяна Гордюшина — корректор в 2006 – 2007 годах. Людмила Горохова — главный художник журнала с 1980‑х до 2005 года. Валерий Гуревич — исполнительный директор с 1990‑х до 2007 года. Максим Гуреев — корреспондент, обозреватель журнала с 2023 года. Ирина Дин (Хохолева) — корреспондент, директор европейского бюро журнала с 2017 года. Наталья Дрошнева — редактор веб‑сайта журнала в 2011 – 2017 годах. Йахха (Анастасия) Дубовик — корректор в 2008 – 2019 годах. Эдуард Дьяченко — юрист редакции в 2008 – 2017 годах. Татьяна Зуйкова — заместитель главного редактора в 2007 году. Вера Калинина — художественный редактор с 1980‑х по 2004 год. Вероника Кирьянова — редактор в 2011 – 2013 годах. Алексей Ковалёв — главный художник журнала с 2005 года, заместитель главного редактора с 2011 года. Татьяна Ковалёва — менеджер с 2016 года. Лина Коган-Лернер — выпускающий редактор с 2006 года, заместитель главного редактора в 2010 – 2012 годах. Виктория Копелянская — выпускающий (ведущий) редактор журнала в 2010 – 2012 годах. Наталья Копелянская — музейный эксперт, автор журнала с 2010 года. Светлана Королёва — директор по рекламе в 2008 году. Гертруда Крейнерт — корректор, проверяющий редактор в 2002 – 2007 годах. Евгения Кузина — корректор в 2007 году. Михаил Лаптев — фотограф в 2009 – 2010 годах. Григорий Левин — коммерческий директор с 1990‑х до 2003 года. Игорь Львов — менеджер, экспедитор, помощник редактора в 2005 – 2011 годах. Дмитрий Моргунов — фотограф в 2017 – 2020 годах. Павел Морозов — директор издания с 2017 года. Степан Неклюдов — переводчик-китаист, автор журнала с 2013 года. Ирина Новосёлова — художественный редактор с 2006 года. Михаил Перловский — фотограф, корреспондент в 2008 – 2014 годах. Марина Петрова — ответственный секретарь, ведущий редактор в 2008 – 2009 годах. Алексей Пищулин — главный редактор с 2014 года. Юрий Пищулин — главный редактор в 1983 – 2014 годах. Лариса Плетникова — редактор с 2019 года. Анастасия Подорожная — директор по информационным технологиям с 2024 года. Константин Преображенский — корреспондент журнала с 2022 года. Ольга Прохорова — коммерческий директор в 2008 году. Дарья Рудановская — редактор, обозреватель журнала в 2005 – 2008 годах. Дарья Сабинина — корреспондент с 2013 года. Татьяна Семыкина — корреспондент в 2009 – 2013 годах. Ксения Сергазина — редактор с 2009 года, заместитель главного редактора с 2013 года. Наталья Стапран — заместитель главного редактора в 2005 – 2007 годах. Анастасия Сяркина — редактор новостной рубрики в 2009 – 2019 годах. Анна Толмач — финансовый директор в 2000 – 2007 годах. Софья Уланова — фотограф в 2008 – 2009 годах. Фёдор Феклисов — корреспондент с 2024 года. Полина Форминская (Трифонова) — редактор в 2022 – 2023 годах. Подготовили Ксения Сергазина, Алексей Ковалёв и Наталия Воронова.
Печатается по: «Старик говорил добро» // Мир Музея. 2024. №5. С. 9 – 12.
См. также: Алексей Пищулин. Десять лет без отца // Мир Музея. 2024. №5. С. 8.
Алексей Пищулин. Приоткрытая дверь // Мир Музея. 2023. №11. С. 8 – 11.