Картинки из Докучаева переулка

Недавно на одном популярном сайте для любителей истории была опубликована статья. Её автор уверенно заявил: теперь мы знаем, как в#nbsp;действительности выглядела императрица Елизавета Петровна! Все известные нам изображения не похожи на модель, и#nbsp;только этот портрет соответствует реальности#nbsp;— а#nbsp;власти скрывают! И#nbsp;гордо продемонстрировал репродукцию лубочной картинки, хранящейся в#nbsp;Пушкинском музее. Императрица на картинке красотой не блещет и#nbsp;вообще выглядит несколько скособоченной#nbsp;— но это вообще не Елизавета Петровна!

История этой картинки похожа на детектив#nbsp;— но совершенно по другим причинам.
Её создатель Конон Тимофеев#nbsp;— по одной версии, «сторож главной таможни»#nbsp;[1], а#nbsp;по другой#nbsp;— «церковник церкви Василия Блаженного»#nbsp;[2],#nbsp;— оказался человеком, из‑за которого в#nbsp;середине XѴIII#nbsp;ве­ка в#nbsp;России резко ужесточили требования к#nbsp;лубочному промыслу.

В 1744 и#nbsp;1747#nbsp;году вы­шли правительственные указы, регламентировавшие изображения на картинках царствующих особ и#nbsp;ликов святых#nbsp;[3]. Поводом для их появления стали гравюры с#nbsp;портретами Елизаветы Петровны и#nbsp;её наследника Петра Фёдоровича, изготовленные Тимофеевым. В#nbsp;1742#nbsp;году академик Я.#nbsp;Штелин, «профессор аллегорий» и#nbsp;руководитель Гравировальной палаты в#nbsp;Санкт‑Петербурге, купил их в#nbsp;московской лавке у#nbsp;Спасских ворот, где Конон Тимофеев продавал продукцию своей фабрики. Академик счёл гравюру, изображавшую императрицу, «омерзительной», не преминул воспользоваться случаем, чтобы принизить конкурентов (сомнительных вольных художников, в подмётки не годящихся академическим), и#nbsp;продемонстрировал картинку Елизавете Петровне. Государыня пришла в#nbsp;ужасный гнев и#nbsp;издала указ, ­предписывавший изъять все выпущенные картинки из продажи и#nbsp;вы­звать их автора, а#nbsp;также продавцов, на допрос#nbsp;[4].

Считается, что Елизавета разгневалась из‑за «маловысокохудожественности» своего портрета. Но, скорее всего, дело в#nbsp;другом.

По воспоминаниям современников, она была достаточно демократична, и#nbsp;такой пустяк вряд ли мог вывести её из себя. Облик дочери Петра#nbsp;I, только что взошедшей на престол, был известен немногим, не представлял себе, как выглядит императрица, и#nbsp;Конон Тимофеев, поэтому использовал как образец для картинки копию гравюры Вортмана, изображающей... Анну Иоанновну. Неудивительно, что Елизавета Петровна вышла из себя: ведь она не питала к#nbsp;предыдущей императрице никаких добрых чувств, так как из‑за неё оказалась отстранена от власти более чем на десятилетие.

Причем, по свидетельству Д.А.#nbsp;Ровинского, известны три варианта ворт­мановской доски с#nbsp;изображением Анны Иоанновны, и#nbsp;оттиск, попавший к#nbsp;Тимофееву, вероятно, сделан с#nbsp;последнего, третьего варианта, имевшего дефект.

Пытаясь внести резцом какие‑то исправления, Вортман окончательно обезобразил и#nbsp;без того некрасивое лицо императрицы, а#nbsp;Конон лишь повторил попавший ему в#nbsp;руки оригинал#nbsp;— и#nbsp;тем подписал себе приговор: он от ужаса скончался ещё до назначенного допроса, не успев предъявить доски.

Фабрику унаследовала племянница Конона Тимофеева, от которой дело, в#nbsp;свою очередь, в#nbsp;1744#nbsp;году досталось её мужу Илье Яковлевичу Ахметьеву. Так началась более чем столетняя история ахметьевской фабрики картинок, располагавшейся во дворе между Докучаевым и#nbsp;Скорняжным переулками.

Род Ахметьевых берет начало от Спирьки (Спиридонки) Ахметьева. Известно, что в#nbsp;60‑е#nbsp;годы XѴII#nbsp;века Спирька жил в#nbsp;Ярославле в#nbsp;Толчковской слободе «своим двором», имел двоих детей#nbsp;— Ивашку и#nbsp;Якушку, а#nbsp;также «бою пищаль».#nbsp;[5] В#nbsp;первой половине XѴIII#nbsp;века пятеро сыновей Якова Ахметьева, перебрались в#nbsp;Москву, стали купцами Кошельной слободы и#nbsp;поселились Кожевниках и#nbsp;на Таганке. Однако в#nbsp;эпидемии чумы 1771#nbsp;года умерли все, кроме самого младшего брата Ильи.

Илья Яковлевич Ахметьев (1721#nbsp;– 1790) был человеком выдающимся. Хотя он, как и#nbsp;его братья, был приписан к#nbsp;Кошельной слободе, занимался Илья другим ремеслом. Первоначально был переписчиком#nbsp;[7], но вскоре занялся производством лубочных картинок#nbsp;— и#nbsp;продавал их в#nbsp;собственных лавках Москательного ряда Гостиного двора и#nbsp;«отдавал на реализацию» торговцам у#nbsp;Спасских ворот.

Дело унаследовал его старший сын Пётр, который быстро распродал лавки и#nbsp;оставил себе лишь дом в#nbsp;Докучаевом переулке и#nbsp;фабрику. Первая его жена и#nbsp;шестеро сыновей умерли, и#nbsp;в 1790#nbsp;году Пётр Ахметьев женился вновь#nbsp;— на вдове калужского купца Никиты Подковщикова Татьяне. В#nbsp;1800#nbsp;году он скончался#nbsp;— и#nbsp;фабрика перешла в#nbsp;её руки.

Татьяна Афанасьевна Ахметьева (1765#nbsp;– 1839) почти 40#nbsp;лет продолжала дело мужа и#nbsp;свёкра. Скончалась она в#nbsp;1839#nbsp;году «от удара». Не исключено, что причиной смерти Татьяны Афа­нась­ев­ны стал правительственный указ, ограничивавший деятельность лубочных мастерских.

До 1760‑х годов ахметьевская фаб­рика работала в#nbsp;основном с#nbsp;досками, выполненными известными гравёрами первой половины XѴIII#nbsp;века братьями Зубовыми, Мартыном Нехорошевским и#nbsp;другими (по крайней мере часть досок Илья Ахметьев унаследовал от Конона Тимофеева). Картинки с#nbsp;религиозными сюжетами составляли примерно половину продукции#nbsp;[8]. Остальные были на военные и#nbsp;исторические темы («Осада Выборга», сцены времён русско‑прусской войны конца 1750‑х годов), представляли собой графические иллюстрации к#nbsp;газетным сообщениям, например, «Извержение Везувия», пригласительные и#nbsp;поздравительные листки и#nbsp;тому подобную продукцию.

Интересно, что Илья, а#nbsp;впоследствии Татьяна Ахметьевы подчёркивали, что работают (в#nbsp;том числе выполняют заказы) собственным материалом#nbsp;[9].

Речь прежде всего шла о#nbsp;бумаге. Известно, что много лубочных картинок того периода печаталось на бумаге фабрики Саввы Яковлева и#nbsp;его внуков, работавшей в#nbsp;Толчковской слободе Ярославля#nbsp;— на родине Ильи Яковлевича. Вполне вероятно, что Илья, пользуясь знакомством, покупал бумагу по более низкой, чем конкуренты, цене и#nbsp;таким образом уменьшал себестоимость. Татьяна Афанасьевна сохраняла связи покойного первого мужа с#nbsp;бумагоделательной мануфактурой в#nbsp;Кондрове, где наряду с#nbsp;обычной бумагой выпускали и#nbsp;голубую бумагу, важную для изготовления лубочных картинок.

Расцвет ахметьевской фабрики наступил с#nbsp;приходом на нее самого известного мастера народной картинки того периода Петра Николаевича Чуваева (1739#nbsp;– после 1800). Фабрика получила постоянного гравёра и#nbsp;значительно упрочила позиции на лубочном рынке.

Реальное количество работ Чуваева определить трудно, но понятно, что он был великим тружеником.

Ориентируясь на подписанные им 26#nbsp;листов цензурного альбома, выполненные до 1788#nbsp;года, можно считать, что общее количество подготовленных им для ахметьевской фабрики гравюр была не менее#nbsp;200, не считая созданные на религиозные сюжеты. Тематика чуваевского лубка была самой разнообразной: от батальных сцен до сказок, выпускавшихся в#nbsp;виде книг‑«раскладушек», до подражаний западноевропейской гравюре#nbsp;[10]. Некоторые картинки‑«притчи» выполнены по мотивам басен А.П.#nbsp;Сума­рокова#nbsp;[11].

С 90‑х годов XѴIII#nbsp;века к#nbsp;работе на фабрике приступил сын Петра Николаевича Илья Петрович Чуваев (1768#nbsp;– после#nbsp;1827).

Вначале работы Ильи копировали стиль отца, но затем стали заметно отличаться. Гравюры Чуваева Младшего отличает лёгкий, лаконичный рисунок. Это особенно проявилось в#nbsp;цикле картинок с#nbsp;конными дрожками и#nbsp;санями, а#nbsp;также в#nbsp;листках, посвящённых оспопрививанию.

Вообще атрибуция картинок, выпущенных ахметьевской фабрикой в#nbsp;конце XѴIII#nbsp;века, ещё ждет своего исследователя. Многие работы не подписаны и#nbsp;имеют лишь пометы «Сделано в#nbsp;мастерской Т.#nbsp;Ах [метьевой]», и#nbsp;неизвестно, какие из них выполнены отцом, какие#nbsp;— сыном, а#nbsp;какие вообще принадлежат резцу других авторов. Так, портрет А.В.#nbsp;Суворова#nbsp;[12] выполнен в#nbsp;чуваевской манере и,#nbsp;по всей видимости, выполнен Петром или Ильёй. Это тем более вероятно, что А.В.#nbsp;Суворов и#nbsp;П.Н.#nbsp;Чуваев могли быть лично знакомы: оба в#nbsp;одно и#nbsp;то же время жили в#nbsp;селе Покровском и#nbsp;были прихожанами церкви Николая Чудотворца#nbsp;[13].

И.П.#nbsp;Чуваеву, по‑видимому, принадлежит также авторство картинок с#nbsp;изображением полководцев и#nbsp;батальных сцен времён русско‑турецкой войны конца 20‑х годов XIX#nbsp;века.

Основу ассортимента по‑прежнему составляли картинки религиозного, бытового и#nbsp;сатирического содержания, а#nbsp;также лубки на тексты газетных сообщений.

Если же говорить о#nbsp;наиболее социально значимых работах, то они были выполнены в#nbsp;период, когда фабрикой руководила Татьяна Афанасьевна. Прежде всего, это карикатуры на наполеоновскую армию, известные как «афиши Ростопчина»#nbsp;[14], а#nbsp;также листки, агитирующие за оспопрививание.

После войны 1812#nbsp;года Ахметьевы оказались в#nbsp;тяжёлом положении. Мастерская была разорена французами, семья лишилась двух домов в#nbsp;Докучаевом и#nbsp;Скорняжном переулках, при­обре­тён­ных в#nbsp;конце XѴIII#nbsp;века. В#nbsp;начале 20‑х годов XIX#nbsp;века изменился технологический процесс выпуска гравюр. Татьяна Афанасьевна «стала раздавать подлинники для воспроизводства по подмосковным деревням», где... резчики стали своевольно отступать от прежних истинников и#nbsp;портить их своими выдумками и#nbsp;ошибками»#nbsp;[15].

После смерти Татьяны Афанасьевны в#nbsp;1839#nbsp;году деятельность фабрики Ахметьевых заглохла и#nbsp;возобновилась лишь в#nbsp;конце 40‑х годов, когда Ахметь­евы печатали картинки для издателя Михаила Дмитриева#nbsp;[16], члена «Общества распространения полезных книг».

В конце концов, внук Татьяны Пётр Иванович в#nbsp;1869#nbsp;году продал фабрику. Однако в#nbsp;тот же период произошла историческая встреча Петра Ахметьева и#nbsp;знаменитого историка искусств и#nbsp;коллекционера, будущего почётного члена Петербургской Академии наук и#nbsp;Академии художеств Дмитрия Александровича Ровинского.

Д.А.#nbsp;Ровинский приобрёл цензурный альбом с#nbsp;офортами, хранившийся в#nbsp;семье Ахметьевых почти столетие.

В альбоме были гравюры, выпущенные во время, когда владельцем мастерской был Илья Яковлевич Ахметьев. Кроме того, коллекционер купил и#nbsp;ряд других листов, отпечатанных на фабрике, в#nbsp;том числе гравированных в#nbsp;первой четверти XIX#nbsp;века. Всего в#nbsp;коллекции Ровинского оказалось минимум 300#nbsp;гравюр.

Так альбом стал важнейшим источником сведений о#nbsp;русской народной картинке в#nbsp;России второй половине XѴIII#nbsp;– первой четверти XIX#nbsp;века, позволил Д.А.#nbsp;Ровинскому систематизировать сюжеты картинок в#nbsp;своём пятитомном труде, возвратить из небытия известность ахметьевской металлографии, ее владельцев и#nbsp;главного мастера#nbsp;— Петра Николаевича Чуваева.

[1] Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравёров XѴI#nbsp;– XIX#nbsp;веков. СПб., 1895. Т.1. Стлб.#nbsp;327#nbsp;– 330.
[2] РГАДА. Ф.#nbsp;1184. Оп.#nbsp;2. Д.#nbsp;546. Л.#nbsp;2#nbsp;об., 8.
[3] Ровинский Д.А. Русские народные картинки. СПб., 1881. Т.#nbsp;4. С.#nbsp;452#nbsp;– 454.
[4] Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравёров XѴI#nbsp;– XIX#nbsp;веков. СПб., 1895. Т.#nbsp;1. Стлб.#nbsp;327#nbsp;– 330.
[5] Алексеева М.А. Материалы для биографии мастеров народной гравюры XѴIII#nbsp;века#nbsp;// Народная картинка XѴII#nbsp;– XIX#nbsp;веков. СПб., 1996. С.#nbsp;92#nbsp;– 103.
[6] Материалы для истории Московского купечества. М., 1844. Т.#nbsp;2. С.#nbsp;125.
[7] Алексеева М.А. Торговля гравюрами в#nbsp;Москве и#nbsp;контроль за ней в#nbsp;конце XѴII#nbsp;– XѴIII#nbsp;вв.#nbsp;// Народная гравюра и#nbsp;фольклор в#nbsp;России в#nbsp;XѴII#nbsp;– XIX#nbsp;вв. М., 1976. С.#nbsp;140#nbsp;– 158.
[8] РГАДА. Ф. 1184. Оп.#nbsp;2, д.#nbsp;546. 2#nbsp;об., 8#nbsp;об.
[9] Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812#nbsp;года, собранные и#nbsp;изданные Щукиным. М., 1897. Ч.#nbsp;2. С.#nbsp;105, 106.
[10] Овсянников Ю.М. Лубок. Русские народные картинки XѴII#nbsp;– XѴIII#nbsp;вв. М., 1968. С.#nbsp;27, 28.
[11] Там же. С.#nbsp;21.
[12] Русская народная картинка XѴIII#nbsp;– XIX#nbsp;веков#nbsp;// Каталог выставки Государственного Русского музея. Л., 1980. С.#nbsp;36.
[13] Паламарчук П.Г. Сорок сороков... М., 1995. Т.#nbsp;3. С.#nbsp;250.
[14] Митрофанова Г.А. О#nbsp;лубке про можайских крестьян#nbsp;— партизан 1812#nbsp;года#nbsp;// Народная гравюра и#nbsp;фольклор в#nbsp;России XѴII#nbsp;– XIX#nbsp;вв. М., 1976. С.#nbsp;217.
[15] Алексеева М.А. Торговля гравюрами в#nbsp;Москве и#nbsp;контроль за ней в#nbsp;конце XѴII#nbsp;– XѴIII#nbsp;вв.#nbsp;// Народная гравюра и#nbsp;фольклор в#nbsp;России в#nbsp;XѴII#nbsp;– XIX#nbsp;вв. М., 1976. С.#nbsp;101.
[16] Русская народная картинка XѴIII#nbsp;– XIX#nbsp;веков#nbsp;// Каталог выставки Государственного Русского музея. Л., 1980. С.#nbsp;50.

Использованы материалы статьи: Ах­меть­ев#nbsp;М.А.#nbsp;Фабрика народных картинок Ахметь­евых в#nbsp;Москве (1744#nbsp;– 1869)#nbsp;// Мир народной картинки. Вып.#nbsp;XXX. М., 1999. С.#nbsp;59#nbsp;– 86.

Печатается по: Валерия Ахметьева. Картинки из Докучаева переулка#nbsp;// Мир Музея. 2022. №8. С.#nbsp;19#nbsp;– 23.

См. также:
Анастасия Черепицина, Дарья Косынкина. О доблестях и славе#nbsp;// Мир Музея. 2022. №8. С.#nbsp;24#nbsp;– 28.
Алексей Пищулин. – Что это, Берримор? – Гравюра, сэр!#nbsp;// Мир Музея. 2022. №8. С.#nbsp;17#nbsp;– 28.
Алексей Пищулин. Окно в Зазеркалье#nbsp;// Мир Музея. 2022. №8. С.#nbsp;35#nbsp;– 36.