В подборке «Наш Донбасс» мы публикуем интервью, полученные в ходе экспедиции редакции журнала «Мир Музея» в Луганскую и Донецкую народные республики в июне 2025 года.
С сотрудниками музеев региона беседовала Ирина Новосёлова.
С сотрудниками музеев региона беседовала Ирина Новосёлова.
Екатерина Калиниченко, директор, Наталья Воропаева, заместитель директора по научной работе
Донецкий республиканский художественный музей. Донецк
Донецкий республиканский художественный музей. Донецк
Екатерина Николаевна, Наталья Юрьевна, расскажите, пожалуйста, как живёт музей сегодня?
Наталья Воропаева: Музей заново открылся после Великой Отечественной войны в 1960 году, и тогда началась собирательская работа: и Эрмитаж передавал работы, и Третьяковка, и Государственный Русский музей, и Пушкинский музей. Благодаря этому у нас прекрасное собрание произведений искусства — более 17 тысяч единиц: Коровин, Серебрякова, Сорин, Шишкин, Васнецов, западноевропейская живопись XVII – XX веков, испанские художники, Германия, соцреализм. Замечательная работа Дюфренуа «Окрашивание роз». (Даже во Франции нет Дюфренуа!) Думаю, даже большие музеи мечтали бы о такой коллекции.
Екатерина Калиниченко: Мы с коллегами стараемся выходить на конференции разного уровня. Главное, чтобы тема совпадала с тем, что научному сотруднику интересно и что он мог бы рассказать о коллекции. Каждый год по‑своему интересен. Сейчас это год 80‑летия Победы. В вязи с ремонтом нашего исторического здания выставку «Священное эхо Великой Победы» мы представляли в Художественном музее «Арт-Донбасс». Впервые за несколько десятилетий масштабные полотна, хранящиеся в запасниках музея, снова увидел зритель. Многие работы были оцифрованы, продолжена работа по атрибуции и поиску информации об авторах. Работаем в команде, так легче достичь цели.
С музеями мы заключаем соглашения о сотрудничестве, в том числе и онлайн. Современные технологии это позволяют делать. Вот только сейчас мы подписали соглашение с музеем «Брестская крепость», после знакомства с директором на фестивале «Интермузей». Планшетную выставку нет возможности представить в Белоруссии, а в виртуальном формате, на цифровых носителях, можем.
А есть ли у вас дистанционные образовательные программы?
Наталья Воропаева: У нас нет своих программ, потому что мы не методический центр. Но мы участвуем в вебинарах Государственного Русского музея.
У вас с Русским музеем сотрудничество?
Екатерина Калиниченко: Это наш курирующий музей по методической работе. Государственный музей изобразительных искусств — наш куратор по основной работе, по любым вопросам.
У нас есть центр художественно‑эстетического воспитания «Геликон», он работает при поддержке ГМИИ. Мы очень рады, что дети вышли на очное обучение. Дело даже не в том, что небезопасно, а в том, что многие корпуса стоят разбитые, они непригодны для обучения, ну и воды нет. С этим у нас пока проблема. Для жителей Донбасса, если вода есть раз в два или в три дня, это абсолютно нормально. Главное, чтобы она была. Это не проблема, поверьте. Проблема — когда теряешь близких людей. А всё остальное — это житейское. Мы работаем, каждый занимается своим делом. Ведь зачем‑то каждый человек живёт на этой земле? У нас очень много друзей, настоящих, в разных уголках России, к которым мы обращаемся по разным вопросам.
Что бы вы сейчас начали бы восстанавливать в первую очередь? На что бы бросили все силы?
Екатерина Калиниченко: Если относительно музея, то сейчас у нас будет ремонт, мы получили федеральную субсидию.
Наталья Воропаева: А если брать шире, то я бы сказала так: всё повторяется, и возрождение Донбасса происходит уже не первый раз. Как после Великой Отечественной войны, так и сейчас, я считаю, что первостепенное — это искусство. Культура — это то, чему должно быть уделено максимум внимания. Ребята возвращаются с СВО, дети выходят с дистанционного обучения. Именно искусство может помочь в реабилитации, психологически, и не только. Это очень важно и для Донбасса, и для Луганска, и для Запорожья.
Екатерина Калиниченко: Для нас это вообще тема очень живая, животрепещущая, потому что и из наших донецких музеев ушли ребята и погибли, и из других учреждений культуры. В 2024 году мы получили серию портретов, которые писали художники Студии военных художников имени М.Б. Грекова. Они писали портреты ребят, из которых кто‑то стал героем России посмертно, кто‑то героем ДНР, у кого‑то орден, у кого‑то вообще нет медалей, просто погиб за оборону Саур‑Могилы, Артёмовска, других городов. Нам передали 295 таких портретов. Мы назвали ее «Небосвод Донбасса».
Наши сотрудники по крупицам собирали информацию, искали в соцсетях, находили родственников, узнавали какие‑то детали жизни, откуда они, потому что единицы ушли военными, а большинство представители мирных профессий — слесарь, предприниматель, студент, музыкант; о них не было информации. И в течение трёх месяцев к нам приходили родственники этих бойцов, практически всех мы нашли. Мы делали копии портретов, отдавали семье. И нужно было видеть, как приходила жена бойца с сыночком: «Это твой папа», а потом ребёнок приводил свой класс: «Посмотрите, вот портрет папы в музее». Вот оно, единение. Об этом нужно рассказывать. И красивые картины нужны, безусловно, но здесь возрастает патриотизм через своё, через переживания, тогда он ценится и становится важным.
Сейчас уже я думаю, что у нас получится с этой выставкой. И мы хотим показать её, повезти по регионам, потому что и там есть ребята, которые воевали здесь, на территории ДНР. И наши коллеги, музейщики, спрашивают: «А можно узнать список? Может быть, там кто‑то есть из наших?» И для них это важно.
Наталья Воропаева: Музей заново открылся после Великой Отечественной войны в 1960 году, и тогда началась собирательская работа: и Эрмитаж передавал работы, и Третьяковка, и Государственный Русский музей, и Пушкинский музей. Благодаря этому у нас прекрасное собрание произведений искусства — более 17 тысяч единиц: Коровин, Серебрякова, Сорин, Шишкин, Васнецов, западноевропейская живопись XVII – XX веков, испанские художники, Германия, соцреализм. Замечательная работа Дюфренуа «Окрашивание роз». (Даже во Франции нет Дюфренуа!) Думаю, даже большие музеи мечтали бы о такой коллекции.
Екатерина Калиниченко: Мы с коллегами стараемся выходить на конференции разного уровня. Главное, чтобы тема совпадала с тем, что научному сотруднику интересно и что он мог бы рассказать о коллекции. Каждый год по‑своему интересен. Сейчас это год 80‑летия Победы. В вязи с ремонтом нашего исторического здания выставку «Священное эхо Великой Победы» мы представляли в Художественном музее «Арт-Донбасс». Впервые за несколько десятилетий масштабные полотна, хранящиеся в запасниках музея, снова увидел зритель. Многие работы были оцифрованы, продолжена работа по атрибуции и поиску информации об авторах. Работаем в команде, так легче достичь цели.
С музеями мы заключаем соглашения о сотрудничестве, в том числе и онлайн. Современные технологии это позволяют делать. Вот только сейчас мы подписали соглашение с музеем «Брестская крепость», после знакомства с директором на фестивале «Интермузей». Планшетную выставку нет возможности представить в Белоруссии, а в виртуальном формате, на цифровых носителях, можем.
А есть ли у вас дистанционные образовательные программы?
Наталья Воропаева: У нас нет своих программ, потому что мы не методический центр. Но мы участвуем в вебинарах Государственного Русского музея.
У вас с Русским музеем сотрудничество?
Екатерина Калиниченко: Это наш курирующий музей по методической работе. Государственный музей изобразительных искусств — наш куратор по основной работе, по любым вопросам.
У нас есть центр художественно‑эстетического воспитания «Геликон», он работает при поддержке ГМИИ. Мы очень рады, что дети вышли на очное обучение. Дело даже не в том, что небезопасно, а в том, что многие корпуса стоят разбитые, они непригодны для обучения, ну и воды нет. С этим у нас пока проблема. Для жителей Донбасса, если вода есть раз в два или в три дня, это абсолютно нормально. Главное, чтобы она была. Это не проблема, поверьте. Проблема — когда теряешь близких людей. А всё остальное — это житейское. Мы работаем, каждый занимается своим делом. Ведь зачем‑то каждый человек живёт на этой земле? У нас очень много друзей, настоящих, в разных уголках России, к которым мы обращаемся по разным вопросам.
Что бы вы сейчас начали бы восстанавливать в первую очередь? На что бы бросили все силы?
Екатерина Калиниченко: Если относительно музея, то сейчас у нас будет ремонт, мы получили федеральную субсидию.
Наталья Воропаева: А если брать шире, то я бы сказала так: всё повторяется, и возрождение Донбасса происходит уже не первый раз. Как после Великой Отечественной войны, так и сейчас, я считаю, что первостепенное — это искусство. Культура — это то, чему должно быть уделено максимум внимания. Ребята возвращаются с СВО, дети выходят с дистанционного обучения. Именно искусство может помочь в реабилитации, психологически, и не только. Это очень важно и для Донбасса, и для Луганска, и для Запорожья.
Екатерина Калиниченко: Для нас это вообще тема очень живая, животрепещущая, потому что и из наших донецких музеев ушли ребята и погибли, и из других учреждений культуры. В 2024 году мы получили серию портретов, которые писали художники Студии военных художников имени М.Б. Грекова. Они писали портреты ребят, из которых кто‑то стал героем России посмертно, кто‑то героем ДНР, у кого‑то орден, у кого‑то вообще нет медалей, просто погиб за оборону Саур‑Могилы, Артёмовска, других городов. Нам передали 295 таких портретов. Мы назвали ее «Небосвод Донбасса».
Наши сотрудники по крупицам собирали информацию, искали в соцсетях, находили родственников, узнавали какие‑то детали жизни, откуда они, потому что единицы ушли военными, а большинство представители мирных профессий — слесарь, предприниматель, студент, музыкант; о них не было информации. И в течение трёх месяцев к нам приходили родственники этих бойцов, практически всех мы нашли. Мы делали копии портретов, отдавали семье. И нужно было видеть, как приходила жена бойца с сыночком: «Это твой папа», а потом ребёнок приводил свой класс: «Посмотрите, вот портрет папы в музее». Вот оно, единение. Об этом нужно рассказывать. И красивые картины нужны, безусловно, но здесь возрастает патриотизм через своё, через переживания, тогда он ценится и становится важным.
Сейчас уже я думаю, что у нас получится с этой выставкой. И мы хотим показать её, повезти по регионам, потому что и там есть ребята, которые воевали здесь, на территории ДНР. И наши коллеги, музейщики, спрашивают: «А можно узнать список? Может быть, там кто‑то есть из наших?» И для них это важно.
Печатается по: Наш Донбасс. Донецкий художественный музей // Мир Музея. 2025. №7. С.15.
См. также:
Наш Донбасс. Донецкий краеведческий музей // Мир Музея. 2025. №7. С.25–26.
Наш Донбасс. Луганский краеведческий музей // Мир Музея. 2025. №7. С.5.
Наш Донбасс. Музей Даля // Мир Музея. 2025. №7. С.9–10.
Наш Донбасс. Свердловский краеведческий музей // Мир Музея. 2025. №7. С.13.
Новосёлова И. Донецкий ампир // Мир Музея. 2025. №7. С.20–21.
Гуреев М. Снимать сердцем // Мир Музея. 2025. №7. С.30–32.
Наш Донбасс. Донецкий краеведческий музей // Мир Музея. 2025. №7. С.25–26.
Наш Донбасс. Луганский краеведческий музей // Мир Музея. 2025. №7. С.5.
Наш Донбасс. Музей Даля // Мир Музея. 2025. №7. С.9–10.
Наш Донбасс. Свердловский краеведческий музей // Мир Музея. 2025. №7. С.13.
Новосёлова И. Донецкий ампир // Мир Музея. 2025. №7. С.20–21.
Гуреев М. Снимать сердцем // Мир Музея. 2025. №7. С.30–32.