Иван Владимирович, в апреле 2024#nbsp;года в Хабаровске проходил форум «Музейные дни на Амуре», одним из организаторов которого был Гродековский музей. Как вы оцениваете это событие, всё ли из задуманного получилось осуществить?
Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;Отвечу так, хотя это может показаться банальным: мы долгое время искали повод, чтобы собрать наших друзей, наших коллег в Хабаровске и влюбить их в Хабаровский край и#nbsp;в#nbsp;наш город. В 2011#nbsp;году здесь прошло первое Расширенное заседание президиума Союза музеев России. Потом такие же заседания состоялись во Владивостоке, на Сахалине и на Камчатке, была ассамблея в Улан‑Удэ. Но прошло уже много лет#nbsp;— и мы хотели вновь собрать коллег в Хабаровске. И достигли успеха: такого количества положительной энергии, как за эти дни, мы не получали очень давно. Мы хотели, чтобы Дальний Восток и Хабаровский край оказались в фокусе внимания в эти дни, — и мы этого достигли. В первые апрельские недели Хабаровск был музейной столицей России. Кроме того, в неформальной обстановке, вдалеке от главных чиновничьих столиц#nbsp;— Москвы и Санкт‑Петербурга#nbsp;— завязались дружеские связи и родились новые проекты: Якутия договаривается с Приморьем, Чукотка договаривается с Приморьем, мы договариваемся с Эрмитажем, с#nbsp;музеем Щусева, через несколько лет думаем сделать большой интересный проект. Вот так, потихонечку, из таких кирпичиков мы построим совместное музейное здание разных проектов.
Я думаю, если подытожить, что пошумели мы неплохо. Федеральные каналы и местные СМИ освещали вопросы, которые мы обсуждали в рамках форума.
Что для вас Хабаровская земля, Хабаровский край? В чём специфика этих мест? За что вы их любите? Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;Это моя родина. Моя бабушка сюда приехала, мама родилась здесь, я#nbsp;родился здесь, дочка моя родилась здесь. Если выйти из музея и пройти 100#nbsp;–#nbsp;200#nbsp;метров, оказываешься на обрыве, над Амуром. Это просторы, воздух, это лучшие закаты и рассветы в стране. И люди тут шикарные, и голубое, высокое небо, и мощная река, и, в конце концов, более 300#nbsp;солнечных дней в году! Это очень важно.
А если про бренды? Бренд Хабаровского края сегодня#nbsp;— это что? Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;Гродековский музей, река Амур, самолёт. Туристический бренд Хабаровского края такой: родина китов и самолётов. Это правда: около Шантарских островов в#nbsp;Охотском море рождаются киты, а истребители у нас делают пятого поколения. И ещё, конечно, Хабаровский край#nbsp;— это люди.
Теперь про музей: музей с 130‑летней историей#nbsp;— это преимущество или скорее обременение? Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;В возрасте человека я недостатки вижу, а в возрасте организации#nbsp;— не вижу: что такое 130#nbsp;лет, если Кунсткамере#nbsp;—#nbsp;300? Предметы мы наполняем новыми смыслами сами#nbsp;— и эти смыслы могут меняться в зависимости от времени. Мы не переписываем историю#nbsp;— ни в коем случае, мы за объективность и за историческую правду. Но время меняется#nbsp;— и меняются наши взгляды и интерпретации, открываются новые страницы истории, новые знания, новые умения. Вот, скажем, есть у нас шкатулка святителя Иннокентия (Попова‑Вениаминова), и#nbsp;до недавнего времени они была поименована как шкатулка невесты, потому что шкатулка и#nbsp;записка к ней хранились у разных хранителей, пока мы#nbsp;— лет#nbsp;15 назад#nbsp;— не сопоставили одно с другим.
Спрашивая об обременении, я имела в виду скорее сложности с реставрацией#nbsp;— предметов же много и многим больше 100#nbsp;лет. Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;Здесь, не буду лукавить, конечно, проблемы есть: на форуме мы говорили о#nbsp;том, что проблема реставрации на Дальнем Востоке стоит очень остро, особенно это касается этнографических коллекций, работы с натуральными природными материалами#nbsp;— с кожей, мехом, перьями, жилами. У нас есть реставратор, который работает с металлом, с деревом, с рядом других материалов, но не с вышеперечисленными. Но ведь и в молодых музеях есть старинные предметы... И#nbsp;вообще само понятие «музей», конечно, накладывает на нас определённые ограничения#nbsp;— мы всё равно должны действовать в рамках традиций и в рамках этикета, который у нас с вами есть и#nbsp;который мы с вами постоянно дорабатываем.
Если про традиции и этикет, то давайте о людях. Кто сегодня работает в музее, сколько сотрудников, какого поколения? Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;Сегодня в музее работает 174#nbsp;человека. Средний возраст#nbsp;— 60#nbsp;– 65#nbsp;лет, но если брать только науку и культурно‑образовательное направление, то средний возраст#nbsp;— в пределах 35#nbsp;– 45#nbsp;лет, мы достаточно молодой коллектив. Да и#nbsp;наши коллеги «серебряного возраста» думают порой креативнее, чем молодёжь.
Когда вам нужно с кем‑то посоветоваться, к кому пойдёте за поддержкой? Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;Если вне музея, то к супруге#nbsp;— я во многих вопросах с ней советуюсь. В Москве могу пообщаться с коллегами из Государственного исторического музея, Центрального музея современной истории России, в Министерстве культуры, Музее МХАТ, в музее имени Щусева#nbsp;— и#nbsp;это не весь пул. В музее есть 10#nbsp;– 15#nbsp;единомышленников#nbsp;— команда, замдиректора, заведующие отделом, пресс‑секретарь, фондовая группа, главный хранитель, учёный секретарь#nbsp;— мы собираемся вместе, обсуждаем новые проекты, советуемся.
Вы историк, и степень у вас есть историческая. Успеваете писать научные статьи, докторскую? Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;Нет. Статьи я уже не помню, когда я писал. Прошло 10#nbsp;лет, как я#nbsp;защитился. Я хочу всё‑таки собрать монографию, но пока не получается. Нужен научпоп. Это очень важное сейчас направление#nbsp;— и наш музей этим занимается, мы делаем круглые столы для учителей, рассказываем, как работать с предметами. В музее мы запустили серию «Историки об историках», у нас работает клуб «Родовед»#nbsp;— рассказываем, как работать с генеалогией.
Расскажите о проектах Гродековского музея в этом году. Иван#nbsp;Крюков:#nbsp;У нас сейчас проходит интересная выставка, домашняя, необычная, посвящённая 130‑летию музея. Её сделал заместитель директора по науке. В рамках этой выставки мы пытаемся рассказать о музее нескучно, в том числе через разные активности. В конце августа мы открываем выставку золота#nbsp;— из Музеев Кремля. Эта выставка, специально сделанная для Хабаровского края, потому что именно у нас добывается золото и платина. И, конечно, для нас это тоже вызов, потому что Музеи Московского Кремля#nbsp;— это другой уровень подготовки и проведения выставок. 2024#nbsp;год в Хабаровске объявлен годом Екатеринбурга#nbsp;— во второй половине мая у#nbsp;нас откроются три выставки: из музея Пушкина, из Музея камнерезного искусства в#nbsp;Екатеринбурге и из Новосибирска (выставка, посвящённая Африке).
Год юбилейный#nbsp;— поэтому в этом году много привозных выставок, в том числе выставка из музея «Бородинское поле». Ещё будет выставка «Всё дело в рыбе»: у нас работает Лаборатория музейного дизайна, мы ищем региональную идентичность и сувенирку, её разрабатывают дизайнеры, художники, коммерсанты. Есть очень симпатичные вещи. Художники нащупали пульс Хабаровского края, особенность, которой, не побоюсь этого слова, нет в других регионах Дальнего Востока. Плюс есть проекты, которые мы пока не понимаем, когда сделаем. Например, проект, посвящённый поросёнку Фунтику из советского мультфильма. И ещё мы планируем гастроли по территории Хабаровского края#nbsp;— летом и осенью. И ещё хотим сделать выставку, посвящённую Хабаровскому процессу 1949#nbsp;года, в Музее политической истории в Санкт‑Петербурге. Хабаровск – Москва.
Печатается по: Мы не переписываем историю. Беседа Ксении Сергазиной с#nbsp;Иваном Крюковым#nbsp;// Мир Музея. 2024. №6. С.#nbsp;46#nbsp;–#nbsp;48.
См. также: Ксения Сергазина. Музейные дни на Амуре#nbsp;// Мир Музея. 2024. №5. С.#nbsp;43#nbsp;–#nbsp;44.