Мы представляем статью Евгении Лупановой, которая призывает нас вместе взглянуть на развитие науки в XVIII–XIX веках, держа в руках измерительные приборы того времени.*
Евгения Лупанова. Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН
Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамеру) РАН (МАЭ РАН) трудно отнести к техническим музеям. По своему изначальному замыслу он должен был представлять всё многообразие мира, быть своего рода визуальной энциклопедией и давать посетителям представление о природных богатствах, достижениях человеческого разума, произведениях искусства и о многом другом.
Музей-энциклопедия
Сама планировка здания отражала картину мироздания: в центре находилось помещение для Большого Готторпского глобуса — своеобразного планетария. На первом этаже посетители могли осмотреть коллекции минералогического кабинета и ознакомиться с естественно‑научными коллекциями; книжные собрания размещавшейся в том же здании Библиотеки Академии наук, предметы живописи, токарного и ювелирного искусства, диковины экзотических стран представляли достижения человеческого духа. В башне Кунсткамеры располагалась обсерватория, здесь велись наблюдения за небесными телами, соответствующим было и символическое прочтение.
С течением времени все коллекции росли, регулярно пополнялись. В результате самое большое музейное здание в Европе стало для них тесным. Уход в прошлое моды на энциклопедизм и специализация отраслей знания привели к идее о необходимости специализации и собраний Кунсткамеры, с первых дней своего существования работавшей и как просветительский, и как научно‑исследовательский центр. В 1830‑е годы из состава первого российского музея выделилось семь академических музеев. Их наследники сегодня — это Зоологический музей РАН и Минералогический музей имени А.Е. Ферсмана; часть коллекций была передана в Эрмитаж.
В историческом здании остались предметы этнографии и антропологии, что определило и современное название музея, сохраняющееся с 1879 года.
В 1948 году в составе Кунсткамеры был организован Музей М.В. Ломоносова. При его создании в помещения, располагающиеся в башне, вернулся ряд экспонатов, представляющих историю развития науки и техники. Двумя веками раньше эти предметы удивляли посетителей своим необычным видом и тонкой работой, использовались учёными Петербургской Академии наук для исследовательской работы. Теперь они позволяют получить представление о ломоносовском времени как об этапе развития мировой и отечественной науки [1].
Энциклопедический масштаб научно‑исследовательских интересов М.В. Ломоносова определяет и разнообразие представленных в этой части музея коллекций. Здесь можно увидеть и аптекарские банки, и сделанные по последнему слову техники того времени оптические приборы, и мозаичные работы.
Коротко остановимся на основных образцах техники, представленных в современных экспозициях музея. Музей М.В. Ломоносова располагается в трёх этажах башни Кунсткамеры: на третьем этаже здания находится экспозиция «М.В. Ломоносов и Академия наук XѴIII века», на четвёртом — «Первая астрономическая обсерватория Академии наук», на пятом — Большой Готторпский (Академический) глобус.
Универсальные инструменты
Как для науки века энциклопедизма было характерно стремление охватить умом весь мир, так и для научных приборов, использовавшихся на его заре, характерен универсальных характер. Одни и те же инструменты использовались и для астрономических наблюдений, вместе с ними — для навигационных, картографических целей, составления астрологических прогнозов; и для арифметических расчётов, и для настройки музыкальных инструментов, и для решения целого ряда других практических задач.
Классическими примерами таких универсальных инструментов были астролябии и пропорциональные циркули.
В музее представлено три астролябии‑планисферы XѴI – XѴIII веков. В основе их конструкции — карта звёздного неба. Соотнося наблюдаемые небесные объекты с зафиксированными на этой карте, путешественники определяли время и свои координаты. Градусная разметка, нанесённая по окружности, позволяла использовать астролябию как угломерный инструмент — производить измерения на местности и на чертежах. Совмещение показаний нескольких шкал, подвижных по отношению друг к другу, ускоряло арифметические расчёты (по аналогии с современной логарифмической линейкой). Тысячестраничные трактаты служили руководствами по использованию этого инструмента, использовавшегося с античных времен до конца XѴIII века.
В большей степени логарифмическую линейку напоминают пропорциональные циркули, менее сложный и дорогостоящий, но всё же универсальный научный инструмент. При их помощи производили вычисления, чертили, масштабировали.
На циркуль из собрания Музея М.В. Ломоносова нанесены алхимические символы металлов и расширенная хроматическая гамма; следовательно, он, скорее всего, предназначался — помимо прочего — для расчёта пропорций при опытах по смешиванию различных веществ, а также для штудий. Инструмент изготовлен на рубеже XѴII – XѴIII веков голландским мастером Д. Метцем.
К пропорциональному циркулю близок по конструкции и принципам использования угломерный инструмент Л. Брунна [2]. Он позволял измерять расстояние между астрономическими объектами и между объектами на местности, наводить артиллерийские орудия, проводить топографическую съёмку, определять координаты во время путешествия, определять время. Инструмент имел не только широкое практическое, но и важное символическое значение. Дорогой, изящный, несущий на себе важную информацию, недоступный для использования необразованным человеком, он играл важную роль в придворном церемониале. Монарх, демонстрировавший обладание подобной редкостью, без всяких сомнений представал в глазах современников мудрым и просвещённым правителем, неустанно заботящимся о благе своих подданных и процветании страны. Хранящаяся у нас копия этого уникального прибора сделана примерно в тот же период, что и циркуль работы Д. Метца. Сам Л. Брунн жил в 1572 – 1628 годах.
Хотя в XѴIII – XIX веках уже существовали более точные и специализированные инструменты наблюдения и измерения, старинные продолжали использоваться в течение многих десятилетий. Яркой иллюстрацией этого факта может служить история одной из наших астролябий. Этот арабский инструмент XѴIII века был передан на музейное хранение из хозяйственного инвентаря в 1972 году.
Прицельные приспособления
Одними из первых специализированных научных приборов были артиллерийские прицельные приспособления. Их появление и распространение было частью военной революции [3]. Современное огнестрельное оружие и вслед за ним прицельные приспособления становились залогом успешности действий армий Нового времени, а значит, и внешней политики европейских государств.
Эта важная веха в истории науки и техники представлена в нашем музее прицельными приспособлениями XѴI – XѴIII веков, преимущественно немецкой работы. Именно немецкие земли шли в авангарде военно‑технической модернизации.
Измерительные инструменты
Музей М.В. Ломоносова хранит собрание инструментов различного назначения. Среди них часы — солнечные, механические, солнечно‑звёздные, буссоли и компасы, барометры и термометры, весы, линейки.
Самые ранние из них — инструменты измерения времени. Так, складные солнечно‑звёздные часы работы нюрнбергского мастера Г. Дукера датированы 1597 годом. Они были снабжены компасом, имели семь различных шкал для определения времени: днём — по солнцу и ночью — по луне и звёздам. Часы сделаны из слоновой кости, на них можно видеть фирменный знак Г. Дукера — змейку с короной. Такая же змейка находится на надгробии мастера.
Сложность атрибуции этого предмета заключается в том, что три представителя династии инструментальщиков носили одинаковые имена, из них двое использовали одинаковый фирменный знак и в течение долгого времени работали одновременно. Они оставили после себя богатое культурное наследие, хранящееся по сей день как в музеях мира, так и в частных коллекциях. Редкий из них не может быть соотнесён с конкретным представителем династии [4].
Особый интерес среди компасов представляют собой инструменты с автографами Э. Кальпепера и Б. Скотта. Английский мастер Э. Кальпепер работал в конце XѴII – начале XѴIII века. Как и большинство его коллег в то время, он имел широкую специализацию. Умел гравировать, изготавливал телескопы, глобусы, барометры, термометры, солнечные часы, очки. Он внёс существенный вклад в развитие микроскопии, впервые установив зеркало под столиком треножного микроскопа [5].
В целом Лондон времён Э. Кальпепера был центром изготовления научных приборов и инструментов. Наиболее современные и точные производились именно здесь. Неслучайно Кунсткамера и Петербургская Академия наук, с первых дней своего существования стремившиеся к передовым европейским разработкам и получению лучшего оборудования, заказывали инструменты у британских мастеров и именно их в первую очередь старались пригласить для работы в основанной в 1726 году Инструментальной палате Академии.
В 1733 году такое приглашение принял Б. Скотт, прошедший школу именитых мастеров Дж. Андертона и Д. Роули. Работая в петербургском Адмиралтействе, а затем в Академии наук, он не только изготавливал компасы и другие инструменты, но и разработал собственную оригинальную систему, передавал свои умения ученикам, участвовал в ремонте научных инструментов Кунсткамеры и академии после пожара 1747 года [6].
Оптические приборы
История оптики представлена в нашем музее линзами, зеркалами, микроскопами, пассажными инструментами, меридианным кругом, геодезической астролябией и теодолитом; наибольшее количество составляют зрительные трубы и телескопы.
Среди них телескоп работы упоминавшегося выше Э. Кальпепера и другого мастера широкого профиля, внёсшего особый вклад в совершенствование микроскопов, — Дж. Каффа. Особый интерес представляют работы их современника Э. Нэйрна, человека большой эрудиции. Он запатентовал несколько вариантов электростатических машин, рекомендовал использовать одну из моделей в медицинских целях. Свой опыт конструирования и использования он описал в научном трактате, выдержавшем три прижизненных издания. Другим его достижением стал морской барометр, продемонстрировавший высокую точность во время второй экспедиции Дж. Кука и впоследствии успешно использовавшийся другими моряками. Телескопы работы Э. Нэйрна представляют для нас особую ценность: именно у него заказывал инструменты для своей домашней обсерватории М.В. Ломоносов.
На рубеже XѴIII – XIX веков английское правительство резко подняло налоги на производство научных инструментов, в результате ряд мастерских разорился, и пальму первенства перехватили немецкие производители. Соответственно, переориентировалась на немецкие заказы и Петербургская Академия наук. Этот период развития техники представлен в музее образцами работ Й. Фраунгофера, Т. Эртеля и С. Плёссля [7].
Санкт‑Петербург. См. также вторую страницу обложки.
* Читатели журнала выбрали эту статью лучшей публикацией 2019 года.
Музей-энциклопедия
Сама планировка здания отражала картину мироздания: в центре находилось помещение для Большого Готторпского глобуса — своеобразного планетария. На первом этаже посетители могли осмотреть коллекции минералогического кабинета и ознакомиться с естественно‑научными коллекциями; книжные собрания размещавшейся в том же здании Библиотеки Академии наук, предметы живописи, токарного и ювелирного искусства, диковины экзотических стран представляли достижения человеческого духа. В башне Кунсткамеры располагалась обсерватория, здесь велись наблюдения за небесными телами, соответствующим было и символическое прочтение.
С течением времени все коллекции росли, регулярно пополнялись. В результате самое большое музейное здание в Европе стало для них тесным. Уход в прошлое моды на энциклопедизм и специализация отраслей знания привели к идее о необходимости специализации и собраний Кунсткамеры, с первых дней своего существования работавшей и как просветительский, и как научно‑исследовательский центр. В 1830‑е годы из состава первого российского музея выделилось семь академических музеев. Их наследники сегодня — это Зоологический музей РАН и Минералогический музей имени А.Е. Ферсмана; часть коллекций была передана в Эрмитаж.
В историческом здании остались предметы этнографии и антропологии, что определило и современное название музея, сохраняющееся с 1879 года.
В 1948 году в составе Кунсткамеры был организован Музей М.В. Ломоносова. При его создании в помещения, располагающиеся в башне, вернулся ряд экспонатов, представляющих историю развития науки и техники. Двумя веками раньше эти предметы удивляли посетителей своим необычным видом и тонкой работой, использовались учёными Петербургской Академии наук для исследовательской работы. Теперь они позволяют получить представление о ломоносовском времени как об этапе развития мировой и отечественной науки [1].
Энциклопедический масштаб научно‑исследовательских интересов М.В. Ломоносова определяет и разнообразие представленных в этой части музея коллекций. Здесь можно увидеть и аптекарские банки, и сделанные по последнему слову техники того времени оптические приборы, и мозаичные работы.
Коротко остановимся на основных образцах техники, представленных в современных экспозициях музея. Музей М.В. Ломоносова располагается в трёх этажах башни Кунсткамеры: на третьем этаже здания находится экспозиция «М.В. Ломоносов и Академия наук XѴIII века», на четвёртом — «Первая астрономическая обсерватория Академии наук», на пятом — Большой Готторпский (Академический) глобус.
Универсальные инструменты
Как для науки века энциклопедизма было характерно стремление охватить умом весь мир, так и для научных приборов, использовавшихся на его заре, характерен универсальных характер. Одни и те же инструменты использовались и для астрономических наблюдений, вместе с ними — для навигационных, картографических целей, составления астрологических прогнозов; и для арифметических расчётов, и для настройки музыкальных инструментов, и для решения целого ряда других практических задач.
Классическими примерами таких универсальных инструментов были астролябии и пропорциональные циркули.
В музее представлено три астролябии‑планисферы XѴI – XѴIII веков. В основе их конструкции — карта звёздного неба. Соотнося наблюдаемые небесные объекты с зафиксированными на этой карте, путешественники определяли время и свои координаты. Градусная разметка, нанесённая по окружности, позволяла использовать астролябию как угломерный инструмент — производить измерения на местности и на чертежах. Совмещение показаний нескольких шкал, подвижных по отношению друг к другу, ускоряло арифметические расчёты (по аналогии с современной логарифмической линейкой). Тысячестраничные трактаты служили руководствами по использованию этого инструмента, использовавшегося с античных времен до конца XѴIII века.
В большей степени логарифмическую линейку напоминают пропорциональные циркули, менее сложный и дорогостоящий, но всё же универсальный научный инструмент. При их помощи производили вычисления, чертили, масштабировали.
На циркуль из собрания Музея М.В. Ломоносова нанесены алхимические символы металлов и расширенная хроматическая гамма; следовательно, он, скорее всего, предназначался — помимо прочего — для расчёта пропорций при опытах по смешиванию различных веществ, а также для штудий. Инструмент изготовлен на рубеже XѴII – XѴIII веков голландским мастером Д. Метцем.
К пропорциональному циркулю близок по конструкции и принципам использования угломерный инструмент Л. Брунна [2]. Он позволял измерять расстояние между астрономическими объектами и между объектами на местности, наводить артиллерийские орудия, проводить топографическую съёмку, определять координаты во время путешествия, определять время. Инструмент имел не только широкое практическое, но и важное символическое значение. Дорогой, изящный, несущий на себе важную информацию, недоступный для использования необразованным человеком, он играл важную роль в придворном церемониале. Монарх, демонстрировавший обладание подобной редкостью, без всяких сомнений представал в глазах современников мудрым и просвещённым правителем, неустанно заботящимся о благе своих подданных и процветании страны. Хранящаяся у нас копия этого уникального прибора сделана примерно в тот же период, что и циркуль работы Д. Метца. Сам Л. Брунн жил в 1572 – 1628 годах.
Хотя в XѴIII – XIX веках уже существовали более точные и специализированные инструменты наблюдения и измерения, старинные продолжали использоваться в течение многих десятилетий. Яркой иллюстрацией этого факта может служить история одной из наших астролябий. Этот арабский инструмент XѴIII века был передан на музейное хранение из хозяйственного инвентаря в 1972 году.
Прицельные приспособления
Одними из первых специализированных научных приборов были артиллерийские прицельные приспособления. Их появление и распространение было частью военной революции [3]. Современное огнестрельное оружие и вслед за ним прицельные приспособления становились залогом успешности действий армий Нового времени, а значит, и внешней политики европейских государств.
Эта важная веха в истории науки и техники представлена в нашем музее прицельными приспособлениями XѴI – XѴIII веков, преимущественно немецкой работы. Именно немецкие земли шли в авангарде военно‑технической модернизации.
Измерительные инструменты
Музей М.В. Ломоносова хранит собрание инструментов различного назначения. Среди них часы — солнечные, механические, солнечно‑звёздные, буссоли и компасы, барометры и термометры, весы, линейки.
Самые ранние из них — инструменты измерения времени. Так, складные солнечно‑звёздные часы работы нюрнбергского мастера Г. Дукера датированы 1597 годом. Они были снабжены компасом, имели семь различных шкал для определения времени: днём — по солнцу и ночью — по луне и звёздам. Часы сделаны из слоновой кости, на них можно видеть фирменный знак Г. Дукера — змейку с короной. Такая же змейка находится на надгробии мастера.
Сложность атрибуции этого предмета заключается в том, что три представителя династии инструментальщиков носили одинаковые имена, из них двое использовали одинаковый фирменный знак и в течение долгого времени работали одновременно. Они оставили после себя богатое культурное наследие, хранящееся по сей день как в музеях мира, так и в частных коллекциях. Редкий из них не может быть соотнесён с конкретным представителем династии [4].
Особый интерес среди компасов представляют собой инструменты с автографами Э. Кальпепера и Б. Скотта. Английский мастер Э. Кальпепер работал в конце XѴII – начале XѴIII века. Как и большинство его коллег в то время, он имел широкую специализацию. Умел гравировать, изготавливал телескопы, глобусы, барометры, термометры, солнечные часы, очки. Он внёс существенный вклад в развитие микроскопии, впервые установив зеркало под столиком треножного микроскопа [5].
В целом Лондон времён Э. Кальпепера был центром изготовления научных приборов и инструментов. Наиболее современные и точные производились именно здесь. Неслучайно Кунсткамера и Петербургская Академия наук, с первых дней своего существования стремившиеся к передовым европейским разработкам и получению лучшего оборудования, заказывали инструменты у британских мастеров и именно их в первую очередь старались пригласить для работы в основанной в 1726 году Инструментальной палате Академии.
В 1733 году такое приглашение принял Б. Скотт, прошедший школу именитых мастеров Дж. Андертона и Д. Роули. Работая в петербургском Адмиралтействе, а затем в Академии наук, он не только изготавливал компасы и другие инструменты, но и разработал собственную оригинальную систему, передавал свои умения ученикам, участвовал в ремонте научных инструментов Кунсткамеры и академии после пожара 1747 года [6].
Оптические приборы
История оптики представлена в нашем музее линзами, зеркалами, микроскопами, пассажными инструментами, меридианным кругом, геодезической астролябией и теодолитом; наибольшее количество составляют зрительные трубы и телескопы.
Среди них телескоп работы упоминавшегося выше Э. Кальпепера и другого мастера широкого профиля, внёсшего особый вклад в совершенствование микроскопов, — Дж. Каффа. Особый интерес представляют работы их современника Э. Нэйрна, человека большой эрудиции. Он запатентовал несколько вариантов электростатических машин, рекомендовал использовать одну из моделей в медицинских целях. Свой опыт конструирования и использования он описал в научном трактате, выдержавшем три прижизненных издания. Другим его достижением стал морской барометр, продемонстрировавший высокую точность во время второй экспедиции Дж. Кука и впоследствии успешно использовавшийся другими моряками. Телескопы работы Э. Нэйрна представляют для нас особую ценность: именно у него заказывал инструменты для своей домашней обсерватории М.В. Ломоносов.
На рубеже XѴIII – XIX веков английское правительство резко подняло налоги на производство научных инструментов, в результате ряд мастерских разорился, и пальму первенства перехватили немецкие производители. Соответственно, переориентировалась на немецкие заказы и Петербургская Академия наук. Этот период развития техники представлен в музее образцами работ Й. Фраунгофера, Т. Эртеля и С. Плёссля [7].
Санкт‑Петербург. См. также вторую страницу обложки.
* Читатели журнала выбрали эту статью лучшей публикацией 2019 года.
Примечания:
[1] См. подробнее: Копанева Н.П., Хартанович М.Ф. Музей М.В. Ломоносова в Санкт‑Петербурге // Земля и Вселенная. 2011. №6. С.75–84.
[2] Подробнее см.: Лупанова Е.М. Лукас Брунн и угломерный инструмент его работы в Музее М.В. Ломоносова МАЭ РАН (Кунсткамера) // Вопросы истории естествознания и техники. 2018. №1. С.48–59.
[3] Пенской В.В. Военная революция XѴI–XѴII веков и её изучение в зарубежной и российской историографии второй половины XX – начала XXI века // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История, политология. 2008. №5 (45). С.67–74; Tallett F. War and Society in Early‑modern Europe, 1495–1715. London, 1992; Parker G. The Military Revolution: Military Innovation and the Reis of the West, 1500–1800. Cambridge, 1996; Glete J. War and the State in Early Modern Europe: Spain, the Dutch Republic and Sweden as Fiscal‑military States, 1500–1660. Abdigton, 2002.
[4] Zinner Е. Deutsche und Niederländische astronomische Instrumente des 11. bis 18. Jahrhunderts. München, 1967.
[5] Подробнее см.: Лупанова Е.М. Память о выдающихся микроскопистах Эдмонде Кальпепере и Джоне Кафе на экспозициях МАЭ РАН // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН. СПб., 2015. С.124–132.
[6] Подробнее см.: Бренева И.В. История Инструментальной палаты Петербургской Академии наук (1724–1766). СПб., 1999. С.92.
[7] См. подробнее: Ченакал В.Л. Оптические инструменты Симона Плёссля в России в первой половине XIX века // Вопросы истории. 2016. №1. С.34–48; Лупанова Е.М. Телескоп и пассажный инструмент Йозефа Фраунгофера // Немцы в Санкт‑Петербурге. Биографический аспект. XѴIII–ХХ вв. Вып.8. СПб., 2014. С.126–131.
[1] См. подробнее: Копанева Н.П., Хартанович М.Ф. Музей М.В. Ломоносова в Санкт‑Петербурге // Земля и Вселенная. 2011. №6. С.75–84.
[2] Подробнее см.: Лупанова Е.М. Лукас Брунн и угломерный инструмент его работы в Музее М.В. Ломоносова МАЭ РАН (Кунсткамера) // Вопросы истории естествознания и техники. 2018. №1. С.48–59.
[3] Пенской В.В. Военная революция XѴI–XѴII веков и её изучение в зарубежной и российской историографии второй половины XX – начала XXI века // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История, политология. 2008. №5 (45). С.67–74; Tallett F. War and Society in Early‑modern Europe, 1495–1715. London, 1992; Parker G. The Military Revolution: Military Innovation and the Reis of the West, 1500–1800. Cambridge, 1996; Glete J. War and the State in Early Modern Europe: Spain, the Dutch Republic and Sweden as Fiscal‑military States, 1500–1660. Abdigton, 2002.
[4] Zinner Е. Deutsche und Niederländische astronomische Instrumente des 11. bis 18. Jahrhunderts. München, 1967.
[5] Подробнее см.: Лупанова Е.М. Память о выдающихся микроскопистах Эдмонде Кальпепере и Джоне Кафе на экспозициях МАЭ РАН // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН. СПб., 2015. С.124–132.
[6] Подробнее см.: Бренева И.В. История Инструментальной палаты Петербургской Академии наук (1724–1766). СПб., 1999. С.92.
[7] См. подробнее: Ченакал В.Л. Оптические инструменты Симона Плёссля в России в первой половине XIX века // Вопросы истории. 2016. №1. С.34–48; Лупанова Е.М. Телескоп и пассажный инструмент Йозефа Фраунгофера // Немцы в Санкт‑Петербурге. Биографический аспект. XѴIII–ХХ вв. Вып.8. СПб., 2014. С.126–131.
Печатается по: Лупанова Е. Весь мир — кунсткамера // Мир Музея. 2019. №11. С.2–5.
См также:
Пять экспонатов, которые стоит увидеть // Мир Музея. 2021. №6. С.4–5.
Ахметьева В. «Термен играет Глюка на вольтметре!» // Мир Музея. 2023. №8. С.40–42.
Дин (Хохолева) И. Музыка на службе астрономии // Мир Музея. 2023. №2. С.13–15.
Плетникова Л. Музеум натуральной истории // Мир Музея. 2023. №5. С.31–35.
Сергазина К. Дом занимательных наук // Мир Музея. 2023. №2. С.9.
Почему в каждом человеке живёт музейность? Беседа Ксении Сергазиной с Андреем Головнёвым // Мир Музея. 2021. №6. С.11–13.
Лучшие публикации:
Алтынбеков К., Чарлина Л., Алтынбекова Э. Реставрация как она есть // Мир Музея. 2024. №2. С.34–37.
Крючков Г. Чуковские. В одной лодке // Мир Музея. 2023. №11. С.22–25.
Черепицина А., Косынкина Д. О доблестях и славе // Мир Музея. 2022. №8. С.24–28.
Удовенко И. Зде лежащих и повсюду... // Мир Музея. 2021. №4. С.30.
Пять экспонатов, которые стоит увидеть // Мир Музея. 2021. №6. С.4–5.
Ахметьева В. «Термен играет Глюка на вольтметре!» // Мир Музея. 2023. №8. С.40–42.
Дин (Хохолева) И. Музыка на службе астрономии // Мир Музея. 2023. №2. С.13–15.
Плетникова Л. Музеум натуральной истории // Мир Музея. 2023. №5. С.31–35.
Сергазина К. Дом занимательных наук // Мир Музея. 2023. №2. С.9.
Почему в каждом человеке живёт музейность? Беседа Ксении Сергазиной с Андреем Головнёвым // Мир Музея. 2021. №6. С.11–13.
Лучшие публикации:
Алтынбеков К., Чарлина Л., Алтынбекова Э. Реставрация как она есть // Мир Музея. 2024. №2. С.34–37.
Крючков Г. Чуковские. В одной лодке // Мир Музея. 2023. №11. С.22–25.
Черепицина А., Косынкина Д. О доблестях и славе // Мир Музея. 2022. №8. С.24–28.
Удовенко И. Зде лежащих и повсюду... // Мир Музея. 2021. №4. С.30.
На фото: Морской компас работы Э.Кальпепера.