В 2024 году в Эрмитаже проходила выставка «Эпохи, курганы, находки. К 175‑летию со дня рождения Николая Ивановича Веселовского», на которой представлены более 200 экспонатов скифской, майкопской, сарматской и других культур. Кроме самих артефактов, в экспозицию включены графические реконструкции, которые помогают глубже погрузиться в историю исчезнувших в веках народов.
Фёдор Феклисов, Российский государственный гуманитарный университет
Где‑то глубоко внутри, между любовью к котам и умением подбирать шторы под цвет обоев, в человеке живёт тяга к приключениям. Этот голос, зовущий на освоение новых просторов, проявляется у всех по‑разному: кому‑то своими глазами необходимо увидеть, как живут полинезийские папуасы, а кому‑то достаточно прогулок по не менее диким и загадочным лесам вокруг собственного дома. В любом случае, поколения исследователей отправляются за горизонт в надежде украсить свои жизни узорами арабской вязи, китайским орнаментом или боевой раскраской воинов маори. Но некоторым выпадает уникальная возможность стать частью народов, которых больше не существует.
Речь, конечно, про археологов. Можно прожить годы среди аборигенов Новой Гвинеи, как Миклухо‑Маклай, или на плоту переплыть Тихий океан, как Хейердал. Но не меньший подвиг — кропотливый труд археолога, постепенно освобождающего историю от покрывающего её праха. Таким героем для науки и стал Николай Иванович Веселовский (1848 – 1918).
Николай Веселовский родился 24 ноября 1848 года. После окончания гимназии поступил на факультет восточных языков Санкт‑Петербургского университета, где позже занял профессорскую должность. Основной сферой его научных интересов стала история Средней Азии, так что неудивительно, что именно он в 1848 году был направлен проводить раскопки в туркестанском Самарканде. Профессор провёл 10 месяцев за изучением городища Афрасиаб, где не только лично обнаружил множество артефактов, но и приобрёл свыше 1000 предметов из частной коллекции купца Мирзо Бухари.
В одном из отчётов Веселовский так описывает свои впечатления от раскопок: «Всюду я видел следы великих разрушений, следы древней, давно исчезнувшей культуры, следы страшных переворотов, <...> которые расстроили её некогда замечательное благосостояние, подавили в народе всякую энергию, все его духовные способности и низвели его на такую жалкую, убогую роль, что жители, насколько они могут судить о прошлом по случайным находкам древностей, сами дивятся тому, что было прежде и что стало теперь» [1].
Но это было лишь началом большой работы. На протяжении 29 лет Веселовский принимал участие в деятельности Императорской археологический комиссии, из которых 23 года посвятил раскопкам курганов на юге России. С 1884 по 1917 годы под его руководством было вскрыто более 500 захоронений бронзового века (некоторые достигали 20 метров в высоту). Часто исследования превращались в настоящую гонку со временем — хотя, казалось бы, как время может повредить тому, что и так пролежало в земле тысячи лет? В реальности соревноваться приходилось с охотниками за сокровищами, стремившимися поживиться содержимым царских захоронений.
Примером такого скандала стала история горного инженера Давида Шульца. Этот горный инженер добился у Комиссии разрешения на раскопки, но быстро начал утаивать древнее золото — даже не с целью продажи коллекционерам, а ради банальной переплавки.
Но несмотря на все сложности, Веселовскому удалось совершить множество замечательных открытий. Одним из них стал раскоп в 1897 году Майкопского кургана, который дал достаточно материала для выделения новой археологической культуры, существовавшей во второй половиной IѴ тысячелетия до нашей эры. Здесь были найдены совершенные в своей лаконичности золотые бычки, царские диадемы, серьги и прочие украшения. Сейчас на месте раскопок находится единственный в своём роде памятник, увековечивающий курган.
Другой важной вехой в работе Веселовского стал раскоп Елизаветинского комплекса, где было обнаружено городище с прилегающими захоронениями. Как минимум шесть курганов пострадали от разорений, в остальных же учёным удалось найти погребения знатных людей, которых отправили в последний путь вместе с конницей, вооружёнными слугами и наложницами. Скифы были кочевниками, поэтому встретить грозных наездников можно было от Китая до Месопотамии. Были в Северном Причерноморье и очаги античной цивилизации, активно использовавшей эти торговые пути. Всё это объясняет причину, по которой в скифских захоронениях часто можно обнаружить предметы искусства со всего древнего мира.
Один из таких предметов — бронзовая кираса ѴI века до нашей эры с изображением Медузы Горгоны (на фото). Защитный панцирь оказался намного древнее самого захоронения: предположительно, его подарил скифскому вождю один из правителей Боспорских полисов.
Изображение Горгоны должно было наводить ужас на противников и отгонять от владельца злые чары, способные поразить его на поле боя.
Ещё одна уникальная находка из Елизаветинских курганов — античная амфора с изображением сцены кулачных боёв. Такие сосуды специально изготавливались в Афинах, наполнялись ценным оливковым маслом и преподносились победителям панафинейских игр. В отличие от современных трофеев, продавать их не считалось чем‑то зазорным. Так, кочуя от одного владельца к другому, амфора и попала во владение скифского воина, явно далёкого от мира спортивных состязаний.
Примечательна история обнаружения ещё одной находки. В 1913 году Николай Веселовский проводил раскопки кургана Солоха вместе с председателем Императорской археологической комиссии графом Алексеем Александровичем Бобринскими и его сыном Алексеем Алексеевичем, который оставил интереснейшие воспоминания об археологической экспедиции: «Наконец учёные добрались и до самого скелета царя. Вот он лежит во всём своём великолепии, нетронутый — 24 столетия — рукой человека. Вся одежда царя была покрыта нашитыми на неё золотыми бляшками. Их было более 300. Шёлковая ткань его одеяния давно истлела, лишь на мгновение нам показывались тончайшие нити шёлка самых ярких цветов: красные, лиловые, жёлтые, бирюзовые, но при малейшем соприкосновении с кислородом краски эти немедленно блёкли, и в наших руках оставалась земляная бесцветная пыль. Золотые бляшки нисколько не изменили своего первоначального вида, золото блестело как новое <...>. Рабочие ушли обедать, а профессор Веселовский взял моего отца под руку, и, поддерживая друг друга, они направились к палатке <...> Какая‑то невидимая сила меня не пускала уходить, и я стоял как заколдованный. Своей маленькой ручной лопаточкой я бесцельно царапал твёрдую глину дна могилы, зная, что она уже совершенно пуста. Вдруг моя лопаточка натолкнулась на что‑то твёрдое. Я копнул ниже, сделал усилие рукой, что‑то блеснуло, и я вынул безо всякого труда громадный парадный золотой гребень скифского царя с 19 длинными иглами и вылитым из золота украшением... Через минуту отец мой стоял уже на коленях рядом со мной, рассматривая мою находку, которую теперь знает весь мир. Это и был знаменитый золотой гребень, который сейчас находится в Эрмитаже. Так случилось, что я был первым человеком, который взял его в руки после 2300 лет, что он был в земле. Уж не дух ли скифского царя, желая подшутить над маститыми учёными, избрал меня, невежественного мальчишку, для этого открытия, или легендарная ведьма Солоха задорно подсунула мне в руку такое сокровище?» [2]
Известен на весь мир и золотой олень, найденный у станицы Костромской на Кубани. Как рассказывает директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, олень украшал футляр для лука со стрелами — горита — и был изготовлен для скифского воина мастером из Передней Азии примерно 27 столетий назад. Относительно позы оленя существует несколько версий. Некоторые исследователи считают, что олень изображён стреноженным для жертвоприношения, а другие — что олень был символом шаманизма и средством для передвижения в потустороннем мире, поэтому его фигура изображена как бы в полёте.
«Десятилетиями считалось, что археология — это вспомогательная историческая дисциплина. Именно Николай Иванович Веселовский всей своей деятельностью смог доказать, что это самостоятельная наука, которая позволяет археологам сделать исторические выводы ничуть не хуже историков, изучающих разные источники, сидя в кабинетах», — комментирует открытие выставки Светлана Адаксина, заместитель генерального директора Государственного Эрмитажа.
См. также третью страницу обложки.
Примечания:
[1] Галак А.М. Археология Самарканда: у истоков исследований // Самаркандский вестник. 2022. 19 августа. Электронная версия. Метод доступа: <https://sv.zarnews.uz/post/arxologiya-samarkanda-u-istokov-issledovaniy>.
[2] Шильц В. О находке золотого гребня из кургана Солоха // АСГЭ. Вып.36. СПб., 2003. С.68–71.
Речь, конечно, про археологов. Можно прожить годы среди аборигенов Новой Гвинеи, как Миклухо‑Маклай, или на плоту переплыть Тихий океан, как Хейердал. Но не меньший подвиг — кропотливый труд археолога, постепенно освобождающего историю от покрывающего её праха. Таким героем для науки и стал Николай Иванович Веселовский (1848 – 1918).
Николай Веселовский родился 24 ноября 1848 года. После окончания гимназии поступил на факультет восточных языков Санкт‑Петербургского университета, где позже занял профессорскую должность. Основной сферой его научных интересов стала история Средней Азии, так что неудивительно, что именно он в 1848 году был направлен проводить раскопки в туркестанском Самарканде. Профессор провёл 10 месяцев за изучением городища Афрасиаб, где не только лично обнаружил множество артефактов, но и приобрёл свыше 1000 предметов из частной коллекции купца Мирзо Бухари.
В одном из отчётов Веселовский так описывает свои впечатления от раскопок: «Всюду я видел следы великих разрушений, следы древней, давно исчезнувшей культуры, следы страшных переворотов, <...> которые расстроили её некогда замечательное благосостояние, подавили в народе всякую энергию, все его духовные способности и низвели его на такую жалкую, убогую роль, что жители, насколько они могут судить о прошлом по случайным находкам древностей, сами дивятся тому, что было прежде и что стало теперь» [1].
Но это было лишь началом большой работы. На протяжении 29 лет Веселовский принимал участие в деятельности Императорской археологический комиссии, из которых 23 года посвятил раскопкам курганов на юге России. С 1884 по 1917 годы под его руководством было вскрыто более 500 захоронений бронзового века (некоторые достигали 20 метров в высоту). Часто исследования превращались в настоящую гонку со временем — хотя, казалось бы, как время может повредить тому, что и так пролежало в земле тысячи лет? В реальности соревноваться приходилось с охотниками за сокровищами, стремившимися поживиться содержимым царских захоронений.
Примером такого скандала стала история горного инженера Давида Шульца. Этот горный инженер добился у Комиссии разрешения на раскопки, но быстро начал утаивать древнее золото — даже не с целью продажи коллекционерам, а ради банальной переплавки.
Но несмотря на все сложности, Веселовскому удалось совершить множество замечательных открытий. Одним из них стал раскоп в 1897 году Майкопского кургана, который дал достаточно материала для выделения новой археологической культуры, существовавшей во второй половиной IѴ тысячелетия до нашей эры. Здесь были найдены совершенные в своей лаконичности золотые бычки, царские диадемы, серьги и прочие украшения. Сейчас на месте раскопок находится единственный в своём роде памятник, увековечивающий курган.
Другой важной вехой в работе Веселовского стал раскоп Елизаветинского комплекса, где было обнаружено городище с прилегающими захоронениями. Как минимум шесть курганов пострадали от разорений, в остальных же учёным удалось найти погребения знатных людей, которых отправили в последний путь вместе с конницей, вооружёнными слугами и наложницами. Скифы были кочевниками, поэтому встретить грозных наездников можно было от Китая до Месопотамии. Были в Северном Причерноморье и очаги античной цивилизации, активно использовавшей эти торговые пути. Всё это объясняет причину, по которой в скифских захоронениях часто можно обнаружить предметы искусства со всего древнего мира.
Один из таких предметов — бронзовая кираса ѴI века до нашей эры с изображением Медузы Горгоны (на фото). Защитный панцирь оказался намного древнее самого захоронения: предположительно, его подарил скифскому вождю один из правителей Боспорских полисов.
Изображение Горгоны должно было наводить ужас на противников и отгонять от владельца злые чары, способные поразить его на поле боя.
Ещё одна уникальная находка из Елизаветинских курганов — античная амфора с изображением сцены кулачных боёв. Такие сосуды специально изготавливались в Афинах, наполнялись ценным оливковым маслом и преподносились победителям панафинейских игр. В отличие от современных трофеев, продавать их не считалось чем‑то зазорным. Так, кочуя от одного владельца к другому, амфора и попала во владение скифского воина, явно далёкого от мира спортивных состязаний.
Примечательна история обнаружения ещё одной находки. В 1913 году Николай Веселовский проводил раскопки кургана Солоха вместе с председателем Императорской археологической комиссии графом Алексеем Александровичем Бобринскими и его сыном Алексеем Алексеевичем, который оставил интереснейшие воспоминания об археологической экспедиции: «Наконец учёные добрались и до самого скелета царя. Вот он лежит во всём своём великолепии, нетронутый — 24 столетия — рукой человека. Вся одежда царя была покрыта нашитыми на неё золотыми бляшками. Их было более 300. Шёлковая ткань его одеяния давно истлела, лишь на мгновение нам показывались тончайшие нити шёлка самых ярких цветов: красные, лиловые, жёлтые, бирюзовые, но при малейшем соприкосновении с кислородом краски эти немедленно блёкли, и в наших руках оставалась земляная бесцветная пыль. Золотые бляшки нисколько не изменили своего первоначального вида, золото блестело как новое <...>. Рабочие ушли обедать, а профессор Веселовский взял моего отца под руку, и, поддерживая друг друга, они направились к палатке <...> Какая‑то невидимая сила меня не пускала уходить, и я стоял как заколдованный. Своей маленькой ручной лопаточкой я бесцельно царапал твёрдую глину дна могилы, зная, что она уже совершенно пуста. Вдруг моя лопаточка натолкнулась на что‑то твёрдое. Я копнул ниже, сделал усилие рукой, что‑то блеснуло, и я вынул безо всякого труда громадный парадный золотой гребень скифского царя с 19 длинными иглами и вылитым из золота украшением... Через минуту отец мой стоял уже на коленях рядом со мной, рассматривая мою находку, которую теперь знает весь мир. Это и был знаменитый золотой гребень, который сейчас находится в Эрмитаже. Так случилось, что я был первым человеком, который взял его в руки после 2300 лет, что он был в земле. Уж не дух ли скифского царя, желая подшутить над маститыми учёными, избрал меня, невежественного мальчишку, для этого открытия, или легендарная ведьма Солоха задорно подсунула мне в руку такое сокровище?» [2]
Известен на весь мир и золотой олень, найденный у станицы Костромской на Кубани. Как рассказывает директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, олень украшал футляр для лука со стрелами — горита — и был изготовлен для скифского воина мастером из Передней Азии примерно 27 столетий назад. Относительно позы оленя существует несколько версий. Некоторые исследователи считают, что олень изображён стреноженным для жертвоприношения, а другие — что олень был символом шаманизма и средством для передвижения в потустороннем мире, поэтому его фигура изображена как бы в полёте.
«Десятилетиями считалось, что археология — это вспомогательная историческая дисциплина. Именно Николай Иванович Веселовский всей своей деятельностью смог доказать, что это самостоятельная наука, которая позволяет археологам сделать исторические выводы ничуть не хуже историков, изучающих разные источники, сидя в кабинетах», — комментирует открытие выставки Светлана Адаксина, заместитель генерального директора Государственного Эрмитажа.
См. также третью страницу обложки.
Примечания:
[1] Галак А.М. Археология Самарканда: у истоков исследований // Самаркандский вестник. 2022. 19 августа. Электронная версия. Метод доступа: <https://sv.zarnews.uz/post/arxologiya-samarkanda-u-istokov-issledovaniy>.
[2] Шильц В. О находке золотого гребня из кургана Солоха // АСГЭ. Вып.36. СПб., 2003. С.68–71.
Печатается по: Феклисов Ф. Эпохи, курганы, находки // Мир Музея. 2025. №1. С.30–34.
См. также: Феклисов Ф. Васнецовы. Семейная эстафета // Мир Музея. 2024. №9. С.32–37.
Феклисов Ф. Журнал про красивую жизнь // Мир Музея. 2024. №7. С.2–6.
Феклисов Ф. Монастырский остров // Мир Музея. 2024. №10. С.11–12.
Вишневский В. Камни и доски // Мир Музея. 2024. №10. С.35–37.
Археостан. Беседа Ксении Сергазиной с Илшатом Бахшиевым // Мир Музея. 2024. №10. С.26–28.
Сарианиди В. Тилля-Тепе. Подготовила Дарья Сабинина // Мир Музея. 2024. №2. С.31–33.
Десять лучших. Подготовила Лариса Плетникова // Мир Музея. 2023. №2. С.48–51.
Сохранить не только мрамор. Подготовила Ирина Дин (Хохолева) // Мир Музея. 2024. №3. С.40–41.
Феклисов Ф. Журнал про красивую жизнь // Мир Музея. 2024. №7. С.2–6.
Феклисов Ф. Монастырский остров // Мир Музея. 2024. №10. С.11–12.
Вишневский В. Камни и доски // Мир Музея. 2024. №10. С.35–37.
Археостан. Беседа Ксении Сергазиной с Илшатом Бахшиевым // Мир Музея. 2024. №10. С.26–28.
Сарианиди В. Тилля-Тепе. Подготовила Дарья Сабинина // Мир Музея. 2024. №2. С.31–33.
Десять лучших. Подготовила Лариса Плетникова // Мир Музея. 2023. №2. С.48–51.
Сохранить не только мрамор. Подготовила Ирина Дин (Хохолева) // Мир Музея. 2024. №3. С.40–41.
На фото: Нагрудник греческого панциря с изображением головы Медузы. Кон. VI–V в. до н.э. Бронза, литьё, ковка. V Елизаветинский курган. Раскопки Н.И. Веселовского (1914).