В апреле 1895 года писатель Оскар Уайльд был взят под стражу по обвинению в «грубой непристойности», точнее — в гомосексуализме. Этот арест затронул многих, в том числе и художника Обри Бердслея, чьё 150‑летие Европа отмечает в августе 2022 года.
Oбри Бердслей родился в 1872 году в Брайтоне, в то время небольшом городке на южном побережье Англии, в графстве Восточный Суссекс. Семья принадлежала к верхушке английского среднего класса, хотя вскоре после женитьбы отец Обри потерял всё состояние. [1] Обри и его сестра Мейбл ещё в раннем детстве осознали, что им придётся самим зарабатывать на жизнь. В возрасте семи лет мальчику поставили диагноз — туберкулёз. Но несмотря на тяжёлое заболевание, мучившее его всю жизнь, Обри удалось развить свой художественный талант, и в 20 лет, бросив работу страхового клерка в лондонском офисе, он стал профессиональным художником. На творчество ему было отпущено судьбой всего шесть лет, но его самобытные работы внесли значительный вклад в графическое искусство.
Стремясь приобрести имя, Бердслей брался за самые разные заказы, многие из которых оказались успешными и привлекли внимание широкой публики. Вскоре стало очевидно, что Бердслей не просто идёт по стопам любимых художников: он создаёт собственный стиль. На разных этапах он вдохновлялся различными течениями, в частности, был участником декадентского движения. Однако, несмотря на успех, многим казалось, что в его произведениях проявляется нечто «нездоровое». Хотя Бердслей и Уайльд вращались в одном кругу, их отношения были несколько натянутыми. Они никогда не были друзьями, скорее, соперниками в статусе знаменитостей. Первый и единственный совместный проект Бердслея и Уайльда до сих пор будоражит воображение читателей. Английское издание «Саломеи» — скандальной пьесы Уайльда, изначально написанной на французском языке, — было опубликовано в феврале 1894 года. Уайльд поручил Бердслею создать серию рисунков, иллюстрирующих библейскую историю, положенную в основу пьесы. Но вместо того, чтобы смиренно исполнить вспомогательную роль иллюстратора, Бердслей использовал эту возможность, чтобы затмить автора пьесы, и создал рисунки, поставившие художника на один уровень сУайльдом. Дерзкие, эротичные, они включали в себя элементы японского дизайна, а некоторые были карикатурами на самого автора пьесы. Книга имела сенсационный успех у публики, даже несмотря на то, что критики её не одобрили.
В следующем своём начинании Бердслей хотел достичь именно такого эффекта. Идея прогрессивного периодического издания, открытого для авангардных идей, была впервые сформулирована художником и его другом Генри Харландом (1861 – 1905), американским писателем, приехавшим в Лондон в 1889 году. Бердслей и Харланд решили выпускать новый ежеквартальный журнал, где на равных существовали бы искусство и литература. Изюминка заключалась в том, что искусство должно было быть представлено не иллюстрациями, а самостоятельными произведениями, служащими в какой‑то степени визитной карточкой художников. [2] Харланд занимался литературной стороной журнала, а Бердслей стал главным художником и художественным редактором.
С самого начала работы издатели не просто придали журналу особый характер, но и создали ему декадентскую репутацию. На обложке первого номера изображена пара в карнавальных масках; однако, несмотря на смех женщины, пара выглядит явно зловещей. Вместе они рождают ощущение вакхического веселья венецианских карнавалов. [3]
«Жёлтая книга» — так назывался журнал — отличалась тем, что в ней совсем не было рекламы. Это было удивительно — ведь во всех обычных периодических изданиях 1890‑х годов реклама была необходима, чтобы покрыть расходы на публикацию. Отказ от рекламы в «Жёлтой книге» был рискованным шагом, поскольку стоимость журнала была довольно высокой: [4] он скорее напоминал книгу, выходил в тканевом переплёте. Обложка, кстати, была полностью жёлтой.
Первые четыре тома «Жёлтой книги» вышли с рисунками Бердслея, призванными привлечь внимание как стилем, так и весьма свободным отношением к морали. Выбор жёлтого цвета так же провокационен, как и рисунки: издатели имитировали обложки французских романов, по мнению общества, находившихся на грани дозволенного и поэтому совершенно неподходящих для британской публики.
В короткой карьере Обри Бердслея 1894 год стал кульминационным. В апреле с огромным успехом вышла «Жёлтая книга», продажи следующих её выпусков только росли. Конечно, не обошлось и без критики. Журнал «Панч» желчно высмеивал работы Бердслея. Тем не менее это означало, что о «Жёлтой книге» говорили все! На её страницах встречались как известные, так и новые имена, но оба редактора настаивали на том, чтобы не включать в этот список Оскара Уайлда. Хотя журнал имел репутацию шокирующего, содержание его, как очевидно теперь, было довольно консервативно, уж точно не радикально. Уайльд во всеуслышание (и пренебрежительно) заявил, что это издание «совсем не жёлтое».
Четвёртый номер «Жёлтой книги» вышел из печати в январе 1895 года; казалось, он открывает ещё один удачный год для спорного, но популярного журнала. Броские обложки обеспечили культовый статус, а жёлтый в сознании публики стал фирменным цветом Бердслея. Когда началась работа над пятым выпуском, ни сотрудники, ни авторы не подозревали о том, что их ждёт.
В это время судьба Оскара Уайльда развивалась своим чередом: маркиз Куинсберри, отец лорда Альфреда Дугласа, любовника писателя, вышел на тропу войны. Он давно не одобрял дружбу сына с Уайльдом. Сделав публичное заявление о предполагаемой сексуальности Уайльда, маркиз тем самым подтолкнул Уайльда к иску о клевете. Состоялся суд, Куинсберри был оправдан, поскольку Уайльд не смог доказать клеветнического характера заявления. Более того, это означало, что теперь в роли обвиняемого оказался Уайльд. Маркиз развернул ситуацию против писателя. В соответствии с законом 1885 года, запрещающим любые сексуальные действия между мужчинами, Уайльду было предъявлено обвинение.
5 апреля 1895 года Оскар Уайльд был арестован и взят под стражу по обвинению в гомосексуализме. Газеты сообщили, что, отправляясь в тюрьму, Уайльд взял с собой перчатки, трость... и «жёлтую книгу». В типографии было допущено досадное недоразумение, опечатка: репортёр, присутствовавший при аресте в отеле «Кадоган», написал «a yellow book», то есть «книга жёлтого цвета», а не «The Yellow Book» (название журнала). Казалось бы, всего‑навсего неправильный артикль! Кстати, Оскар Уайльд действительно сунул под мышку «жёлтую книгу» — «Афродиту» Пьера Луиса (тоже с жёлтой обложкой).
Возмущённая толпа собралась у офисов компании The Bodley Head, издателей «Жёлтой книги» Бердслея и книг писателя Оскара Уайльда. Люди бросали в здание грязь и камни, били окна. Другие писатели угрожали отказаться от услуг The Bodley Head, если имя Уайльда не будет удалено из каталога, а Бердслей не будет уволен с должности художественного редактора. Издатель Джон Лейн не мог позволить себе такую потерю и понял, что у него нет другого выбора, кроме как уволить Бердслея.
И в результате газетной опечатки жизнь Обри Бердслея непоправимо изменилась. Он так и не смог вернуть себе прежний успех, начал испытывать финансовые трудности. Правда, с помощью издателя Леонарда Смитерса он выполнил ещё несколько заказов и для конкуренции с «Жёлтой книгой» даже основал новый журнал — «Савой» — но тот просуществовал лишь чуть больше года. Здоровье художника пошатнулось, и в поисках более подходящего климата он переехал на южное побережье Франции, в Ментону. Едва пережив зиму, Обри Бердслей умер в Ментоне 16 марта 1898 года в возрасте всего 25 лет.
А Уайльд после судебного разбирательства был признан виновным и приговорён к двум годам каторжных работ. Он продолжал писать в тюрьме и опубликовал несколько работ после своего освобождения в 1897 году. Однако в обществе его сторонились, и ему даже пришлось взять псевдоним. Уайльд прожил немногим дольше Бердслея. В 46 лет, 30 ноября 1900 года он умер от менингита.
[1] Винсент Пол Бердслей, отец Обри, родился в 1839 году в Клеркенвелле. Он получил значительное наследство от своего деда по материнской линии, застройщика Дэвида Бейнона, и, таким образом, был «джентльменом» по званию. Однако он потерял большую часть денег почти сразу после его свадьбы с Эллен Агнес Питт 12 октября 1870 года в церкви Святого Николая в Брайтоне, после того, как на него подали в суд за нарушение обещания.
[2] Журнал содержал целый ряд творческих работ, и это были не только произведения искусства. В журнале был представлен широкий спектр литературных и художественных жанров, таких как стихи, рассказы, эссе, книжные иллюстрации, портреты, репродукции картин и рисунков. «Жёлтая книга» была предназначена для разнообразного и «другого» искусства: издатели хотели отойти от стандартного популярного стиля журналов того времени.
[3] Когда «Жёлтая книга» была впервые опубликована в апреле 1894 года, газета «Таймс» отметила «отталкивающую и дерзкую» первую обложку и описала её как «сочетание английского буйства и французской смазливости». Оскар Уайльд, не участвовавший в подготовке первого издания, прокомментировал изображение «ужасной обнажённой блудницы, улыбающейся сквозь маску, с надписью Elkin Matthews на одной груди и John Lane на другой» (письмо Макса Бирбома Холбруку, цит. по: Lord David Cecil; Max London, 1964. P.321). Действительно, когда том с примечательной жёлтой обложкой был опубликован, имена двух издателей оказались помещены именно там, где была бы женская грудь, если бы рисунок был продолжен до нижней части страницы.
[4] Цена «Жёлтой книги» составляла пять шиллингов (примерно 20 сегодняшних фунтов стерлингов).
Судьба «Жёлтой книги» Проследить её и окунуться в атмосферу fin de siècle [1] можно по газетным ижурнальным статьям того времени. Перевод Ирины Дин.
Жёлтая книга: интервью с издателем Мистер Джон Лейн, мало задумываясь о подстерегающих его опасностях, спокойно шёл по улице Чаринг‑Кросс, как вдруг из укрытия вынырнул репортёр газеты Pall Mall Gazette и приставил блокнот икарандаш к голове издателя, прежде чем тот успел осознать, что приблизился к границам газетной империи. [2] Мистер Лейн сразу же перевёл разговор на «Жёлтую книгу», которая должна выйти 16 числа и впредь будет выходить ежеквартально 16 числа каждого третьего месяца.
— Расскажите мне все об этой «Жёлтой книге», мистер Лейн. <...> — Я полагаю, что иллюстрированный ежеквартальный журнал, основу которого составляет художественная литература, несколько выходит за рамки обычного портфолио вашей фирмы. Как было задумано это новое начинание?
— Идея родилась в этом клубе, в том самом кресле, в котором вы сидите. Однажды ко мне сюда пришли мистер Харланд и мистер Обри Бердслей и предложили мне план издания лёгкого и прогрессивного ежеквартального журнала. Мне сразу понравилась эта идея, и мы обсудили её так подробно, что согласились с названием — нынешним названием — ещё до того, как разошлись. В течение нескольких дней план начал обретать форму, и мы определили основные каналы распространения. Мы предпочли ежеквартальный журнал ежемесячному, потому что, хотя существует множество лёгких ежемесячных изданий, среди ежеквартальных нет ничего похожего на книгу, которую мы хотим выпустить.
— А какие основные направления вы выбрали? — Журнал, который будет настоящим произведением книжного дела, современным и выдающимся с точки зрения шрифта и иллюстраций, и популярным в лучшем смысле этого слова. Мы хотим как можно дальше отойти от худших традиций периодической литературы. У нас не будет серий, и каждая иллюстрация должна быть независима от текста, если только текст не предоставлен художником.
— Могу ли я спросить, почему «Жёлтая книга»? — Ну, мы знали, что официальные книги Франции и Китая, эквиваленты наших синих книг, [3]— это жёлтые книги, но наше название никак с этим не связано. Изначально мы планировали сделать жёлтую бумажную обложку, как у французских романов, отсюда и название. Но по мере развития замысла мы обнаружили, что том становится настолько громоздким, что, конечно, никакая бумага не сможет его удержать. Поэтому мы собираемся сделать жёлтый тканевый переплёт, а мистер Бердслей, художественный редактор, разработал дизайн обложки. <...> Первый номер будет напечатан шрифтом pott quatro, что соответствует размеру бумаги, на которой печатались старые пьесы и старые богослужебные книги XVII века. Pall Mall Gazette. 1894. 11 апреля. С. 4.
[1] Fin de siècle (фр. «конец века») — обозначение характерных явлений периода 1890 – 1910 годов в истории европейской культуры.
[2] Речь идёт о Флит‑стрит (Fleet street), где к концу XIX века находились редакции всех основных национальных газет.
[3] Во Франции и Китае официальные документы и реестры традиционно публиковались в обложках жёлтого цвета, в то время как в Англии такие сборники выходили в синих обложках.
Судьба «Жёлтой книги» Будучи ежеквартальным журналом, «Жёлтая книга» не отличается неприличной поспешностью. Трёхмесячный перерыв даёт обычному человеку передышку, во время которой он может либо набросить завесу здорового забвения на свои капризы, либо почувствовать, что желание растёт в нем, как страсть ккакому‑нибудь недоброму ликёру. В новом томе есть несколько моментов, которые требуют комментариев. Обри Бердслей нарисовал новую обложку, гораздо более приятную, чем первая, ашесть рисунков, которые он приложил к книге, они интересны и умны, только нужно рассматривать их вправильном свете, как проявление «спортивного интереса» в мире искусства. The Graphic. 1894. 21 июля. С. 78.
Апостол гротеска Самого молодого и, возможно, самого оригинального гения новейшего времени (со слов представителя «Скетча») потенциальный посетитель все ещё должен искать в одном из самых ортодоксальных и традиционных районов Лондона. Но в огромной чёрно‑оранжевой студии, где зарождалась «Жёлтая книга», нет ничего от лондонского района Белгравия, а хозяин дома, сидящий с полуоткрытым томиком Бальзака, кажется, находится скорее где‑то в Париже, чем в Пимлико, а свежеразрезанная копия романа «Манетт Саломон» де Гонкура причудливо и неожиданно контрастирует с изящно переплетённым экземпляром «Проученного педанта», из которого, как помнится, Мольер позаимствовал одну из своих самых известных сцен. The Sketch. 1895. 10 апреля. С. 561.
Новая «Жёлтая книга» «Жёлтая книга» совершенствуется. Нынешний выпуск — пятый — пока лучший. У него есть одно очевидное и поразительное достоинство: в нём нет ни одного болезненного чудовища Обри Бердслея. Мистер Бердслей, действительно, ничего не привнёс в журнал, а живописная часть книги в основном хороша. The Globe. 1895. 3 мая. С. 6.
Новая «Жёлтая книга» «Жёлтая книга» совершенствуется. Нынешний выпуск — пятый — пока лучший. У него есть одно очевидное и поразительное достоинство: в нём нет ни одного болезненного чудовища Обри Бердслея. Мистер Бердслей, действительно, ничего не привнёс в журнал, а живописная часть книги в основном хороша. The Globe. 1895. 3 мая. С. 6.
Идея ежеквартального издания «Жёлтой книги» мистера Лейна всегда была хорошей, хотя поначалу она была испорчена неудачной связью с отвратительными непристойностями мистера Обри Бердслея. Приятно отметить, что эта связь закончилась, и теперь у «Жёлтой книги» имеются все шансы на успех. Восьмой номер — лучший из всех, которые когда‑либо выходили. St. James’s Gazette. 1896. 29 января. С. 5.
Журнализм декадентства Что на самом деле представляет собой философия, называемая декадансом, остаётся спорным вопросом. С этим нельзя согласиться, так как то, что сегодня гетеродоксально, завтра становится ортодоксальным. Самый интересный аспект здесь — количество появившихся журналов, которые можно обозначить этим эпитетом. Всё началось с «Жёлтой книги», которая появилась на свет 12 апреля 1894 года.
«Желтая книга» — это, по сути, компромисс между обычным журналом, созданным для миллионов, которые о нём забывают в конце месяца, и публикацией в виде обычной книги. Это и есть её основная цель. <...> Ещё одной особенностью «Жёлтой книги» стали произведения искусства, которые используются совершенно независимо от текста. Тот факт, что Обри Бердслей присутствует в первом номере «Жёлтой книги», опять же не служит доказательством того, что ежеквартальный журнал ограничивается только его странными работами. <...> Третьей особенностью «Жёлтой книги» была её инновационность внескольких аспектах типографского искусства. По сути, она была пионером среди периодических изданий втом замечательном улучшении формы, которое быстро охватило весь книжный мир. Дни плохо сделанной книги прошли. Мы пришли к тому времени, когда печатник и производитель бумаги подбирают свою продукцию в соответствии с характером печатаемой книги. The Sketch. 1896. 17 июня. С. 324.